Лядащев придирчиво осмотрел Мелитрису, улыбнулся, довольный, но, увидев в ее руках кожаный футляр, воскликнул:
– Только очки не надевайте!
– Глупости какие! – на той же ноте воскликнула Мелитриса. – Как же иначе я все увижу?
Час отъезда неумолимо приближался. Приехавшую карету – она появилась минута в минуту – Мелитриса увидела в окне и тут же вскочила, вытянулась в струнку, оборотив к Лядащеву побледневшее лицо.
– Споко-о-й-но, – прошептал тот. – Я выйду вас проводить. В записке это не возбраняется.
Он надел шляпу с полями, которая наполовину скрывала его лицо, взял под руку Мелитрису, тесно и плотно, словно в тиски, сжал локоть и решительно направился к двери.
Двухместная карета была неказиста, имела вид заказной, во всяком случае, человек на козлах выглядел как подлинный кучер, а не совмещавший в себе много профессий агент. Впрочем, кто их там разберет? Он внимательно посмотрел на вышедшую из гостиницы пару.
– Графиня Грауфельд, – назвалась Мелитриса вымышленным именем и спросила по-немецки: – Вы за мной?
Кучер неторопливо соскользнул с козел. Он был низкоросл, степенен, толстые икры ног его были обтянуты белоснежными чулками (которые больше всего успокоили Мелитрису – не может негодяй носить такие белые чулки!), голову кучера украшала шляпа с кокардой.
– Едет только дама, – сказал он хмуро и неожиданно так ловко оттолкнул Лядащева, что тот немедленно усомнился в первом своем мнении о нем.
Дверца распахнулась, с легким щелчком отвалилась подножка. Мелитриса впорхнула в карету, миг, и вот уже мнимый кучер вскочил на козлы, занес кнут и пустил лошадей вскачь.
– Однако… – пробормотал Василий Федорович, – все равно догоню мерзавца…
Оседланный конь стоял за углом гостиницы под каштанами, добежать до него было делом минуты, но, оказывается, далеко поставил и долго бежал. Когда Лядащев свернул на безлюдную улочку, кареты и след простыл.
– Шалишь, милый, – прошептал Лядащев, – я твою карету хорошо запомнил. Отыщу, чай, не иголка…
Мелитриса сидела в карете ни жива ни мертва. Она боялась, что ей завяжут глаза, Лядащев предупреждал о такой возможности, но нет… от нее не скрывали пути, по которому везли в неизвестность. Она отодвинула занавески и смотрела на пробегающие дома очень прилежно, но скоро совершенно запуталась. Кучер то и дело сворачивал на новую, очень похожую на предыдущую улочку, которая разнилась от предыдущей только расположением канала, раньше он был слева, теперь справа, сейчас опять слева, и все те же аккуратненькие домики, построенные фахверком, палисады с цветущими настурциями, бегониями, за домами сады. Скоро цветущие палисады сменились более строгим пейзажем, трехэтажные и выше дома стояли теперь сплошняком, деревья исчезли, подковы лошадей цокали о брусчатку. Но и на этих улочках карета отчаянно вихляла, парящий над городом замок прусских