– Господни Лядащев, но как я отдам эту… шифровку? А если у меня спросят, откуда она у меня? Что я отвечу?
– Надеюсь, вы шутите, – грустно усмехнулся Василий Федорович, весь его вид говорил – как с вами, красавица, трудно… просто невозможно разговаривать. – Вы не должны допускать самой возможности такого вопроса! Разговор с Сакромозо надо построить на том, что рыцарь безусловно сам знает, от кого вы в Петербурге получили шифровку. А если он это знает и вы, в свою очередь, знаете, то что об этом говорить?
– А если Сакромозо свои домыслы выстроит на том, что об этом как раз и надо говорить? Если он вздумает меня проверять?
Лядащев почесал кончик носа, словно помогая себе правильно оценить ситуацию.
– Если Сакромозо будет настаивать на ответе, то вы… Запомните, это важно! Вы скажете, что шифровку взяли в тайнике. Теперь нам надо придумать этот тайник, и чтоб без дураков, чтоб все достоверно.
Вначале Лядащев придумал тайник в Новом пешеходном мосту через Мойку. Этот мост десять лет назад построил архитектор Растрелли, и его по сию вору зовут Новым. Мыслилось так: на растреллиевском мосту, где все: позолота, оконные проемы с карнизами и фигурными наличниками, каждая ваза – может быть тайником, а главное, он расположен близко от императорского дворца.
Сам придумал, сам передумал. Лядащеву не понравилось, что слишком там людно, посему было решено устроить тайник в фонаре на въезде в Семионовский мост. В массивной подставе фонаря, оказывается, один кирпич вынимается, в этой нише письмо спрятать легче легкого. Остановились перед мостом, нагнулись, будто бы пряжку на башмачке поправить, кирпичик незаметно отодвинули.
– Причем это все не придумка, – веско сказал Лядащев. – В нашем деле все должно быть точно. Я сам этим тайником пользовался.
– Это я поняла, – нетерпеливо перебила Лядащева Мелитриса. – Но кто положил в этот тайник для меня шифровку? Я-то должна это знать.
«Дотошная девица, – с уважением подумал Василий Федорович. – При этом спокойна и холодна. Голос что хрустальный ручей… Может, и будет от нее польза…»
– Ладно. Расскажу вам суть дела. Некоторое время назад мы поймали вражеского агента. Он русский, но служил пруссакам. Назывался он у них Брадобрей. Кое-что мы у него узнали, например, пароль, с коим вы пойдете, и еще кое-что, по мелочам. Настоящего разговора с Брадобреем не получилось, потому что он умер в лазарете.
– От пыток? – прошептала Мелитриса с ужасом, и Лядащев увидел, как щеки девушки заливает густой, брусничный румянец.
– Нет, девочка, не бойтесь, – сказал он мягко. – Никто этого Брадобрея не пытал. Он болел сердцем, а при аресте, видно, перепугался, и у него случился кровяной прилив к мозгу. Так лекарь в госпитале сказал. У него отнялась речь. Потом частично вернулась. Допрашивал агента один человек, он не по нашему ведомству – некий капитан Корсак.
– Его зовут