– Какое обещание?
– Пересказать поподробнее то письмецо. – Кравченко погрозил приятелю пальцем. – Ладно, выше нос. Где наша не пропадала. Сейчас полдвенадцатого. Смотаюсь по-быстрому, авось успею отловить опера до здешней сиесты.
Мещерский наблюдал в окно, как его друг о чем-то коротко переговорил с секретарем Зверевой, затем деловито угнездился за рулем «Хонды» и отбыл.
На этот раз, чувствуя себя весьма комфортно и уверенно – колеса есть колеса, особенно такие, как этот глянцевый новенький «мобиль», – Кравченко старался внимательно осматривать то, мимо чего ехал. Получить ключи у Файруза оказалось делом очень простым. Иранец протянул смуглую ладонь и, пробормотав: «Пожалуйста», – отдал их без вопросов, поинтересовался только: «Эта марка автомобиля вам знакома? Или вас проконсультировать?»
«Либо ты проницательное создание, приятель, и сечешь все с лета, либо вопрос о том, чтобы втянуть нас с Серегой в «поиски убийцы», решался именно с твоим участием, – думал Кравченко. – Но почему мадам Зверевой взбрело на ум взять себе в секретари иранца? Где она его откопала? В притонах Сан-Франци-и-иско, – промурлыкал он, – лиловый негр вам подавал манто».
Дорога вырвалась из леса и вдруг уперлась в железные ворота. Те бесшумно открылись, точно компьютеризированный, оснащенный телекамерами Сезам. А потом вдоль обочины снова замелькал частокол сосен и запахло хвоей, нагретым солнцем асфальтом, горьковатым дымом – где-то на дачах жгли палую листву. Кравченко сбавил скорость, стремясь не пропустить тот поворот к озеру, где раскинулась стройплощадка банкира Гусейнова. «Нет, это потом, это подождет, там я еще успею побывать», – решил он и сворачивать не стал.
Вот лес наконец закончился, и снова в глаза ударил свет – яркий, отраженный огромной массой воды: впереди открылась панорама Ладоги, пристань (весьма оживленная на этот раз – у причала стояла питерская «Ракета» и две баржи), автобусная остановка, заполненная народом, а чуть дальше – новенькая финская автозаправка с вереницей выстроившихся машин.
Потом пейзаж резко изменился: курортно-ухоженный ландшафт остался в стороне: до Сортавалы было добрых двадцать пять километров, а городок, куда направлялся Кравченко (куда в прошлый раз их возили в прокуратуру), был всего лишь обычным рабочим поселком городского типа. Замелькали косые пятиэтажки – серые, в потеках сырости, с покривившимися балконами с развешанным на них разноцветным тряпьем.
Следом потянулись унылые, похожие на стеклянные ангары провинциальные магазинчики – некоторые заколоченные, другие, напротив, щеголяющие пластмассовыми вывесками-козырьками и старательно выполненными в подражание «западному» стилю аляповатыми вывесками: «Торговый дом», «Трейд юнион корпорейшн», «Супермаркет». Посреди пыльной площади – центра города – одиноко, как пенек на пожарище, торчал памятник вождю. На него тут никто не покушался, все махнули рукой. Напротив, у остановок автобусов, вдоль всей дороги кипела суетная жизнь – оптовая