В середине июня насильственные действия анархистов и социалистов в Малаге были осуждены руководством НКТ и ВСТ; в деревне объявили забастовку 100 тысяч батраков – членов НКТ. 16 июня Хиль-Роблес заявил в кортесах, что с 17 февраля было сожжено 170 церквей, совершено 269 убийств, 1287 человек получили ранения. Количество всеобщих забастовок достигло 133, локальных – 216. Правда, его статистика бралась из такого далеко не беспристрастного источника, как «El Debate», однако Испания все больше производила впечатление совершенно неуправляемой страны[119].
Кальво Сотело поддержал Хиль-Роблеса списком обвинений против правительства и пригрозил, что Испанию будут спасать от анархии солдаты-патриоты. Когда он перешел к личным нападкам, председатель кортесов заставил его взять свои слова назад. Его намерение заключалось, без сомнения, в том, чтобы создать впечатление полнейшего беспорядка. Вал оскорблений и обвинений с обеих сторон служил подтверждением того, что парламентское правительство окончательно обессилело.
Напор черной пропаганды был так велик, что ныне трудно разобраться, кто был больше достоин доверия. Так, правые утверждали, что левые распространяют слухи, будто монахини раздают детишкам отравленные сладости, а левые – что правые сами сеют эти слухи для провоцирования антиклерикальных эксцессов. Правая пресса то и дело сравнивала Асанью с Керенским, а Примо де Ривера напоминал армии о судьбе царского офицерства[120].
В 1936 году в испанской армии служило приблизительно 100 тысяч человек. Около 40 тысяч из них, обстрелянные и умелые воины, находились в Марокко; от остальных, расквартированных в метрополии, было мало проку. «В Испании, – пишет один историк, – не хватило бы боеприпасов даже для одного дня боев, военное производство пребывало в хаосе, почти не было бронемашин, противотанковых и зенитных орудий»[121]. Несколько тысяч солдат хронически оставались без обмундирования, еще большее количество никогда не обучалось обращению с оружием. Призывники часто использовались офицерами как бесплатная домашняя прислуга.
Слабая военная эффективность армии не мешала в прошлом прибегать к «пронунсиаменто», а недавние бои в Астурии не заставляли готовящих мятеж офицеров задуматься о возможности противодействия[122]. Правительство Асаньи, сознавая угрозу, не принимало против нее эффективных мер. Сразу после выборов оно скоропалительно и необдуманно решило отправить самых подозрительных генералов подальше от столицы: генерал Франко был удален на Канарские острова, генерал Годед – на Балеарские. В век авиации это вряд ли можно было считать настоящей ссылкой. Кроме того, от Лас-Пальмаса недалеко до Марокко, а от Майорки – до Барселоны. Генерал Эмилио Мола, главный организатор заговора, известный в дальнейшем как «Директор»[123], уехал военным губернатором в Памплону, вотчину карлистов, откуда