После этого случая Спалланцани оказался вовлечен в одно из самых интересных и дьявольски трудных изысканий, какие ему когда-либо приходилось делать. Он был втянут в эту работу своей дружбой с женевскими товарищами и неприязнью к появившемуся на сцене новому научному вздору, почти столь же опасному, как пресловутая «животворящая сила». Англичанин по фамилии Эллис опубликовал статью, в которой заявил, что выводы де Соссюра относительно процесса расщепления крохотных животных абсолютно неправильны. Эллис допускал, что крохотные животные могут иногда раскалываться надвое. «Но из этого вовсе не следует, – писал Эллис, – что они таким способом размножаются. Это происходит просто потому, что одно крохотное животное, быстро двигаясь в воде, ударяет сбоку другое и раскалывает его надвое. Этого хватило де Соссюру, чтобы построить свою теорию».
«Более того, – продолжал Эллис, – микробы рождаются друг от друга совершенно так же, как все прочие животные появляются от матери. Рассматривая их внимательно в свой микроскоп, я заметил молодых микробов, помещающихся внутри старых, а присмотревшись к ним еще ближе, – как это ни кажется невероятным, – я увидел еще и внуков внутри этих молодых…»
«Что за вздор!» – подумал про себя Спалланцани. Вся статья казалась ему совсем ненаучной; но как доказать, что все это глупости и что микробы размножаются, делясь надвое?
Он был прежде всего человеком науки и отлично знал, что назвать Эллиса глупцом – это одно, а доказать, что крохотные животные не раскалывают друг друга ударом в бок, – это другое. Но довольно скоро сообразил, как это сделать.
«Главное, что мне нужно сделать, – рассуждал он, – это заполучить одно, отделенное от всех остальных крохотное животное, чтобы ему не с кем было столкнуться; а затем только сидеть и наблюдать в микроскоп, разделится оно на двух или нет».
Это был, конечно, самый простой и заведомо правильный подход, но как отделить одно из этих чертовски крошечных созданий от многочисленных толп его товарищей? Можно взять одного щенка из помета, можно отделить малька пескаря от мириад его братьев и сестер, но абсолютно невозможно протянуть руку и взять за хвост одного микроба, которому следует для этого быть в миллион раз больше, чем он есть на самом деле.
И вот Спалланцани, упоенный хвалебными гимнами и всеобщим поклонением, этот венецианский вельможа и кумир толпы, ушел от всех радостей и восхвалений и углубился в одну из самых изобретательных, искусных и поразительных по терпению работ за всю его лихорадочную жизнь. Он изобрел ни больше ни меньше как верный способ отделить одного живого микроба – некоторые из них длиною менее одной двадцатипятитысячной доли дюйма – от всех остальных.
Он взял капельку семенного отвара, кишащего микробами, и осторожно поместил ее на чистое прозрачное стеклышко. Затем тонкой