– Дак вы сами все твердили, чтоб тотчас, – доносятся оправдания Крукшенка.
– Но нельзя же врываться таким вот манером, – распекает его Фойблс. – Вот дубина стоеросовая.
Тем не менее он пребывает в приподнятом настроении, когда закрывает за привратником дверь и возвращается в кабинет директора.
– Посылка прибыла, – сообщает он с широкой улыбкой и триумфально потирает ладони, но царящая в комнате атмосфера напоминает ему о том, что здесь произошло. Он подавленно ретируется в угол и прячет лицо в носовой платок, якобы собираясь прочистить носовые проходы. Наподобие стрелки компаса, на время отклонившейся под действием магнита, внимание присутствующих вновь обращается к Ренфрю, который по-прежнему стоит в центре кабинета. Но негодование, которое последовало за его заявлением, уже спало, и в голове Томаса наконец наступает ясность.
Он потерян.
Но все-таки поедет в Лондон.
– Есть ли возражения? – спокойно интересуется Ренфрю.
Суинберн меряет его яростным взглядом, потом поворачивается к нему спиной и обращается к директору:
– Мастер Траут, этот юноша – носитель болезни среди наших подопечных. Его следует немедленно отослать из школы.
Он не снисходит даже до того, чтобы указать пальцем на Томаса. Но Траут мотает головой:
– Невозможно. У него могущественный покровитель. Больше не желаю слышать об этом.
Суинберн открывает рот, но Траут уже поднял свою тушу из кресла.
– Наказание пусть назначит мастер этики и дыма. Инструкции совета управляющих звучат недвусмысленно. Если мастер Ренфрю считает, что завтрашняя поездка пойдет этим пансионерам на пользу, то так тому и быть. Помимо этого… – Он вопросительно смотрит на Ренфрю.
– По возвращении я буду работать с каждым из них индивидуально, господин директор. Ускоренный курс перевоспитания. – Ренфрю избрал примирительный тон. – И если это послужит к вашему успокоению, дражайшие коллеги, здесь у меня заготовлен перечень страниц из «Книг дыма», которые они станут переписывать. Из третьего тома. – Его взгляд останавливается на Суинберне. – Те места, которые подтверждены последними исследованиями. Чего нельзя сказать об остальных частях книги.
Он отдает Томасу и Джулиусу листки с перечнем страниц, но задерживается возле старшего ученика.
– Еще кое-что, мистер Спенсер. Эти ночные испытания. Они должны прекратиться. Я один уполномочен проверять моральную чистоту учеников этой школы.
Суинберн слишком разъярен, чтобы сдержаться:
– Но наша школа славится своими традициями. Только глупец станет вмешиваться в…
Ренфрю не дает ему договорить. Тон его становится холодным и жестким:
– Настает новая эра, мастер Суинберн. Вам стоит поскорее привыкнуть к этой мысли.
Он