Женщина на минуту задумалась, хотела еще что-то сказать, но вдруг кто-то постучал в окно. Анна встрепенулась, быстро выскользнула из постели, накинула на себя летник и исчезла в одной из боковых дверей. Ее долго не было, только из-за дверей был слышен возбужденный разговор: один голос – мужской, другой – женский. Первый был как будто знаком Красулину. Он быстро подошел к двери и прислушался. Действительно, знакомый голос. Иван снова вернулся в постель и стал вспоминать, где же он все-таки слышал его, и вдруг вспомнил. Так это же голос Данилы, которого недавно привел Ефим из Астрахани и который остался у них в казацком войске. «Зачем он здесь? Как попал к Анне?» – подумал Красулин.
Наконец, Анна вернулась в спаленку, плотно закрыла за собой боковую дверь и легла к Ивану в постель.
Он спросил:
– Кто это?
– Это работный мой Алексей, по хозяйству в доме у меня управляется.
«Диво какое-то! – подумал Красулин. – Почему же голос у этого работного, как у Данилы?»
Долго, однако, думать об этом не стал: сегодня у него были другие заботы.
9
Казацкая станица прибыла в Москву к вечеру. В это время на улицах столицы было пустынно. Горожане с наступлением темноты спешили по домам. По местам становились сторожевые посты, протяжно перекликались между собой.
После дождей дороги на улицах города раскисли. Жидкая грязь заполняла выбитые колесами телег ямы. Только там, где улицы были вымощены толстыми бревнами, было сухо, и копыта лошадей глухо стучали о дерево. Когда мощеная улица кончалась, уставшие кони вновь хлюпали копытами по лужам.
Из разинской станицы никто еще ни разу не бывал в Москве, поэтому казакам многое было на диво. Они то и дело задирали головы вверх, удивлялись, разглядывая каменные и деревянные здания домов и церквей. А когда проезжали мимо храма Василия Блаженного, Лазарька Тимофеев даже рот открыл и с восхищением произнес:
– Вот это да! Какая красотища! Видно, веселый человек эту церковь строил.
Путники остановили коней. В это время к ним подошел стрелецкий начальник и крикнул:
– Чтой-то, казаки, тут крутитесь, али что потеряли?
– Нам бы постоялый двор какой найти, переночевать.
– А вот туды езжайте прямо по улице, а там будет первый проулок, свернете в него и увидите постоялый двор для приезжих.
Казаки развернули коней в ту сторону, куда указал стрелец. Непролазная грязь московских улочек и переулков не давала всадникам ускорить свой путь.
– И как здесь люди живут, чем дыхают, – сказал, ни к кому не обращаясь, есаул. – То ли дело у нас на Дону – простор. Пустишь, бывало, коня вскачь, мчишься по степи, дышится вольно, легко. А тут? Теснотища, дух нехороший идет. Нет, я бы тут жить не смог.
– Видно, есть в этом для них, московитов, своя сладость, – ответил кто-то из казаков.
Вот и постоялый двор – длинное, черное, покосившееся деревянное строение, до половины вросшее в землю, с прилегающими к нему различными хозяйственными пристройками.
Всадники