– Всегда он еле-еле топит, – буркнула Шелта. – Не продрогнуть бы там.
Однако опасения её были напрасны. Кузня, занимавшая большую часть избы, а заодно пристройку, приспособленную под нужды склада инструментов и хранилища заготовок и готовых изделий, встретила их приятным запахом сосновых углей и редким теплом. Обычно, как правильно заметила Шелта, Хоуэн так уставал за день от жара из топки, что в жилой комнате старался не зажигать очага без особой надобности.
– Я сегодня чувствовал, что вы мне наследника моего принесете, – потирая большие заскорузлые ладони, сказал Хоуэн, отворяя перед гостями дверь в сени и отступая к стене. – Заодно решил помыться на дорожку.
Как и его сын, Хоуэн был невысок ростом, но широк в плечах. Некогда рыжая, как у Хида, шевелюра, не потеряв ни одного волоска, после известий о гибели последнего сына просто перекрасилась, став почти белоснежной. Перехватив ручку корзины жилистой рукой, старик легко поднял ношу к глазам, приподнял одеяльца и заглянул внутрь.
– Не похож, – без малейшей толики удивления или сожаления заявил он и улыбнулся. – Хид тоже поначалу на меня не походил.
– Так мы вам помешали? – спохватилась Шелта, бывавшая тут реже, чем Мев и потому не так хорошо знавшая повадки хозяина.
– Вы мне не можете помешать. – Хоуэн бережно поставил корзину на большой сундук у стены и охотно помог женщинам снять шубы. – Вы – всё, что у меня осталось от моих сыновей. Нет, не можете помешать, – повторил он, распахивая обе двери: одну – в кузню, другую – в жилую часть дома. – Хотите туда, хотите сюда. Можете посидеть с дороги, а я пока покажу ему мои молотки.
С этими словами старик вынул удивленно таращившего на него глазенки внука, прижал к себе и, не слушая возражений матери, шагнул туда, откуда несло сладковатыми запахами металла, сажей и потом.
Шелта взволнованно посмотрела на Мев, но та только плечами пожала и успокаивающе кивнула. Несмотря на весь свой внушительный вид, Хоуэн мухи не мог обидеть, а уж ручного ребенка и подавно. Вскоре они услышали заливистый смех Локлана и добродушное покашливание деда.
– Теперь ты видишь, что зря переживала? – сказала Мев.
– В смысле?
– Он никому кузню не отдаст, кроме нас. У него теперь есть наследник.
Они заглянули в дверной проём и увидели, как Хоуэн держит перед Локланом здоровенный молот, а малыш одной рукой цепляет деда за седую бороду, а другой колотит по твердой поверхности и хохочет от удовольствия.
– Идем. – Мев тронула Шелту за плечо. – Нехорошо тепло выхолаживать.
Они зашли в уютную жилую часть избы и стали греть над очагом окоченевшие на морозе руки.
Мев нравилось бывать здесь. Хоуэн схоронил жену две зимы назад, однако всё тут было настолько чисто и опрятно, что казалось, женская рука никогда не покидала