Биртон и Бокинфал ошарашено переглянулись. Один наклонился и потянул за скобу, а второй сунул в отверстие факел и долго что-то молча там разглядывал.
– Как ты узнал?!
– Он там?
Биртон встал на ноги и жестом показал Бокинфалу, чтобы тот убедился сам. Бокинфал последовал его примеру и через мгновение издал удивленное восклицание.
– Тэвил! Валбур! Поди-ка сюда!
При свете факела внутри люка был хорошо виден земляной пол, на котором, раскинув руки, возле самой лестницы лежал никто иной, как Отан, из левой ключицы которого торчала блестящая костяная рукоять кухонного ножа.
– Ты хочешь сказать, что Тина убила мужа, а потом убила себя сама? – Биртон смотрел на Валбура одновременно с едва сдерживаемым восторгом и страхом.
– Скорее, наоборот, – вмешался догадавшийся Бокинфал: – Он убил её в приступе ярости, а потом убил себя сам. Валбур, ты молодчина!
– Боюсь, что нет…
– Я точно тебе говорю! У тебя мозги варят будь здоров! Биртон, согласитесь!
– Я не про себя, – покачал головой Валбур. – Тина не убивала себя. Она сейчас жива и здорова, и думает, что мы ничего так и не узнаем.
– Тина?! А это кто тогда?
– Её сестра, Тиса.
– Ты в своем уме? – Бокинфал аж попятился.
– Да, я в своем уме. А она – в своем платье. – Валбур снова присел на корточки возле тела, взялся за подол и подставил под свет факелов темное пятно. – Вспомни. Когда мы с тобой зашли в баню в прошлый… в последний раз, Тиса встретила нас со свечой в руке. Я почему-то обратил на это внимание. А ещё на то, что свеча капала ей на подол. Это её платье. И это – Тиса.
На кухне наступило долгое молчание.
– Однако… – первым заговорил Биртон, ни на кого не глядя. – Выходит, он из ревности убил не жену, а её сестру, которую имел полное право, мягко говоря, недолюбливать за её свободное поведение. Остается только радоваться тому, что Ротрам в итоге не потерял такую замечательную повариху.
– Которая, оказывается, совершенно не против, чтобы её звали Тиса вместо погибшей сестры, – добавил Бокинфал, вспоминая ту, кого только что утешал. – И это как-то не вяжется одно с другим. Ещё и потому, что теперь совершенно непонятно, зачем, убив не жену, а её сестру, он убивает и себя. Другой бы на его месте, возможно, даже радовался бы.
– А этот фартук вам ничего не говорит? – спросил Валбур, всячески сдерживая себя, чтобы не рассмеяться, настолько явственно перед ним обрисовалась картина произошедшего здесь. Однако он понимал, что не должен так откровенно радоваться превосходству над своими новыми друзьями, один из которых, к тому же, эдель. А эдели, как известно, в большинстве своем заносчивы и горделивы. – Зачем Отану понадобилось закрывать тело свояченицы фартуком, чтобы все казалось, будто убита именно Тина, а не Тиса?
– Вопрос интересный. –