Он оказался в гуще толпы, сгрудившейся на площади перед помпезным зданием с колоннами, похожем на виденное ранее. На фронтоне колыхался на легком ветерке огромный кумачовый транспарант. На нем Орлов с изумлением прочел: «Миллион пудов Атувайских ананасов засыплем в закрома Родины к празднику!» Около трехсаженной бронзовой скульптуры была возведена трибуна, также обтянутая кумачом. На трибуне была кучка людей – явно городское начальство. Сие определялось не платьем, состоявшим из одинаковых кургузых, не прикрывавших седалище сюртуков и мундиров, а уверенными спесивыми манерами и выражением лиц. Народ, с красными флагами и разноцветными каучуковыми надувными щарами в руках, одетый по праздничному, (мужчины, несмотря на изрядную жару, тоже в сюртуках и панталонах, женщины – в неприлично коротких платьях, открывавших ноги выше колен, и с цветами в волосах), внимал громовому голосу, исходившему, казалось, из ниоткуда:
– Товарищи! Ананасоводы Атувайщины, взявшие на себя повышенные социалистические обязательства и проведшие сев озимых с опережением графика, добились выдающегося рекордного урожая яровых: миллиона пудов! Это на три и четыре десятых процента превышает прошлогодние показатели! Банановоды и кокосоводы, наши, товарищи, земляки с острова Ниихау, также внесли весомый вклад в социалистическое соревнование народов нашей необъятной Советской Отчизны! Валовый продукт нашей республики превысил на конец финансового года два миллиарда рублей, что на сто восемьдесят тысяч рублей больше, чем у Аляскинской Советской Социалистической Респубики! Таким образом, в нашей группе республик тихоокеанского региона мы заняли первое место!
Раздались бурные аплодисменты.
Человек на трибуне (Леонард уже догадался, что это говорил он, чудесным образом усиливая свой голос), поднял вверх руку, призывая к тишине:
– Сейчас мы вручим заслуженные награды Родины нашим знатным ананасоводам, банановодам и кокосоводам! Почетной грамотой ЦК Коммунистической Партии Атувайской ССР награждается товарищ Китенко Кирилл Борисович!
Раздвинув могучими плечами толпу, на трибуну поднялся немолодой коренастый дядька со смуглым морщинистым лицом. Военный духовой оркестр сыграл туш, и под сии бравурные звуки дядьке вручили большой красивый лист бумаги. Вручавший потряс ему руку и трижды облобызал в губы. Растроганный Китенко подошел к металлическому стержню с грушей на конце, вздел очки, и, откашлявшись, начал читать, запинаясь, по вынутой из кармана бумажке (тоже громовым голосом!):
– Высокая награда Родины – огромная честь для меня! Я заверяю вас всех и лично Генерального Секретаря Коммунистической Партии Советской Социалистической Республики Атувай товарища Берегморя Ивана Григорьевича, что не остановлюсь