– Почему – алого? – удивился Лёня.
– Ну, как же: что сладко – то вкусно, что красно – то красиво! – бесхитростно объяснил богатырь.
– Точно! Алого шелку панталоны, лиф и рубашку! И чулки тоже! – хлопнул его по плечу Леонард и вскочил в коляску проезжавшего извозчика.
– На Тверскую! Гони, что есть мочи!
– Полтинничек, Ваше благородие! – стриженный в кружок мужик заломил шапку на затылок.
– Хорошо, хорошо! – нетерпеливо отозвался седок.
– Будьте в надёже, барин, мигом домчим! – приосанился извозчик, предвкушая чаевые, ибо седок явно опаздывал в гости – вон, и букет у него!
Он встал, гикнул, засвистал по разбойничьи, тряхнул вожжами. Лошадка, тяжко вздохнув, потрусила неспешной рысцой.
– А быстрее? – закипая самоваром, спросил поручик.
– Дык, быстрее никак невозможно! С рассвету катаемся, устал Савраска-то, – доходчиво объяснил погоняла, – Жалею я ево!
Выругавшись, Леонард выхватил у него кнут и огрел животное по крупу. Конь всхрапнул, обиженно покосился лиловым глазом, и сменил аллюр на корявый галоп.
– Ну вот, а ты говорил! – проворчал жестокий седок, протягивая мужику рубль, – Сие – надбавка за скорость.
Возница не ответил, спиною выражая сильнейшее неодобрение. Рубль, впрочем, взял.
Когда Леонард скрылся за дверью жилища фон Брауде, извозчик слез с козел и протянул коню морковку.
– Все торопятся, понимаешь, всем быстрей надоть, – бормотал он, гладя конскую морду, – А того понять не хочут, что конь – он тоже живой, тварь господня. Нешто ему не больно, кнутищем-то? Нешто он не устамши за день? Почто его надрывать зазря? Не на пожар, чай, и так бы доехали! Ну, может, на минутку подольше… А ты кушай, кушай, Саврасушка милый! Ишо часок-другой покатаемся – и домой. Ужо тоды и отдохнем…
Конь хрупал морковкой и благодарно тыкался замшевыми губами в щеку хозяина.
Представ пред светлые очи баронессы, поручик вручил букет и был допущен к ручке, кою он, воровато оглянувшись на мужа, поцеловал чуть ли не в плечо. Барону было ни до чего, он смотрел в другую сторону. Собственно говоря, в разные стороны, ибо, похмелившись с утра, крепко продолжил к полудню и фокусировать взор уже не мог. Разговаривал он исключительно междометиями, был ликом зелен, аки огурчик, и вскоре покинул гостя и жену, объяснив, что ему надо срочно обдумать план реконструкции некоего военного объекта. При этом, уходя, зачем-то прихватил бутылку рому и рюмку. Более они его в тот вечер не видели.
Через несколько минут Леонард вручил свой подарок, выразив надежду, что новая хозяйка брегета, взглядывая на сии часики, будет вспоминать иногда своего верного рыцаря.
«Вот, правильный мужчина!» – думала Ванда, разглядывая ювелирное изделие, – «Не мелочится, тыщ пять отвалил, если не больше! И даже с моим вензелем, надо же!»
Даритель