– Ай! Да, конечно, Ванда Леопольдовна… но у меня нет сейчас при себе столько. Надобно снять со счета! – он поцеловал её протянутые губы и сразу забыл о своих сомнениях.
Ерунда! Он что-нибудь придумает, ну, займет у друзей в крайнем случае, перебьется, одним словом!
– Ну, тогда в понедельник? – уточнила Ванда, ласково поглаживая уши кавалера, – Не позже, хорошо?
– В понедельник, ага! – подтвердил Леонард, осторожно укладывая её на спину, ибо от поглаживания ушей страсть вспыхнула в нем с новою силою.
Через много-много лет ученые исследуют сей феномен через микроскоп, сделают все анализы – и откроют эрогенные зоны. И не только на ушах!
В понедельник, придя на чай с букетом и новомодным тортом «Наполеон», Леонард вручил Ванде пачку ассигнаций толщиною в энциклопедический словарь. Полковника не было дома – задержался на объекте.
– О, звезда моя! Вот, десять тысяч! – гордо похвастался он.
Радость баронессы была бурной, как Черное море в марте! Страстные объятия и жаркие поцелуи красавицы быстро довели поручика до полного восторга! Схватив кокетливо брыкающуюся Ванду на руки, он уже знакомой дорогой понес её в будуар…
За благодарностью!
На десяти тысячах дело не кончилось. Аппетит у прекрасной баронессы только разыгрался! Теперь, помимо подарков, без коих влюбленный поручик считал невозможным предстать пред ясные очи Ванды свет Леопольдовны, приходилось в кавычках заботиться о её многочисленных нуждах. Через три недели Леонард купил ей выезд: двух шикарных рысаков и карету. Четырнадцать тысяч, как одна копеечка! Ещё через месяц помог обновить занавески на окнах, а заодно и всю мебель. Двенадцать тысяч, г-м! И тому подобное, не считая щедрых взносов на благотворительность во время заседаний литературного кружка. Но было плевать на деньги! Главное – Леонард имел бесперебойный доступ к своей богине и был регулярно осыпаем её ласками. Он похудел, ибо любовная страсть сжигала его, аки огонь лучину. Разумеется, о его романе с полковничихой перешептывался весь город, ибо конспираторы они оба были неважные. Но барон чудесным образом оставался в неведении!
К октябрю деньги у поручика Орлова кончились. Дядя все ещё лечился водами, и помочь не мог. Пришлось отпроситься из полка и съездить в имение, благо всего сотня с хвостиком верст.
На требование хозяина срочно найти хотя бы тысяч двадцать, управляющий Ганс Фридрихович Мюллер впал в ступор. Выпив двойную дозу лавровишневых капель, отживел, и с гроссбухом в руках весь вечер доказывал невозможность оного волюнтаризма. Денег в хозяйстве было только восемь тысяч с половиною.
– Прикажите меня высечь батогами или, даже, расстрелять, Леонард Теодорович, но выше головы не прыгнуть! – брызгая слюной вопил Мюллер, – Ежели я Вам все эти деньги сейчас отдам, хозяйство без единого пфенига останется! Ведь, развалится всё!
– Может быть, продать что-нибудь ненужное? – уныло