Ой, водичка! Холодненькая!
Открыл глаза. Корнелий, улыбаясь, лил на него воду из кувшина.
– Отлично, Димитриос! Уже давно я не попадался на такие финты и удар по ногам! Продолжишь сегодня с Сарухом. Вечером получишь вино и женщину.
Он выпрямился и отошел, слегка хромая. На левой голени было видно рубец и содранную кожу. Митя пощупал голову: крови нет, но шишка преизрядная! Что ж, такая наша гладиаторская планида… Посмотрел на свой меч: струганная дощечка с гардой… Вдруг вспомнил: отличившимся на арене гладиаторам, по требованию публики, император дарил деревянный меч, как символ свободы. Да-а, перспективочка. Всех, типа, победить, да ещё красиво. И – вольная птица! Всего-то делов. А потом что? Ну, как в фильме, тот мужик, свою школу открыть… Не землю же пахать! Мечты, мечты…
Подошел ещё один иллириец – Сарух.
– Становись! Я покажу тебе комбинацию, будь повнимательней.
До обеда они отрабатывали удары и защиту от них. Митя уже чувствовал себя гораздо уверенней, работая со щитом. Но сказывалась слабая общефизическая подготовка, руки и ноги быстро налились тяжестью, дыхания не хватало, горло першило от сухости. Вдобавок, несколько раз чувствительно получил по голове, плечу и ноге. Саруха он смог задеть только один раз, но зато – качественно, прямо в живот! После этого они присели передохнуть. Сарух негромко предложил:
– Если ты вечером отдашь мне свое вино, то я перед отбоем сделаю тебе татуировку. Какой твой тотем? С ним ты будешь защищен от злых духов.
Митя задумался: почему бы и нет, собственно? У многих бойцов он видел здесь причудливые картины. А для удачи все сгодится! Слишком много удачи не бывает! Тотем… И у него, и у отца всю жизнь была кличка «Сова».
– Мой тотем – сова. Ночная птица: Ху-гу! Ху-гу! Понял? – латынь уже гораздо легче соскакивала с языка. Практика, и ещё раз практика!
– О-о! Это сильный тотем! Символ мудрости!
Они ударили по рукам. Встали, и фехтовали ещё около часа, пока не прозвонил гонг на обед. После обеда полагалась сиеста – два часа отдыха. Кто же бьется на полный желудок! Митя блаженно растянулся на тюфяке в прохладе своего нумера. Все тело болело, но это была здоровая боль активно работавших мышц. Ничего, ещё денек-другой, и втянемся! Судя по всему, я тут не самый плохой боец. Вон, даже бабу сегодня дадут, и вино… Но, как он меня по башке-то, а? На голову бы мокрую тряпку, чтобы шишка не разрослась… И не заметил, как задремал.
Гонг!
Вскочил, наскоро умылся у кадки. Где там мое орудие производства?
Сарух уже ждал. Снова отрабатывали приемы и приемчики. Некоторые движения казались странными, ненужными, но Сарух объяснил, что это – для связки с другими ударами и блоками: то-есть, проведя удар, немедленно приходишь в готовность для следующего. До перерыва выдохся конкретно. Пить Сарух разрешил только три глотка:
– Надо,