– Это… – Юноша никак не мог подобрать нужных слов. – Это произошло здесь? Тут?
– И это единственное, что тебя волнует?
– Нет. – Взгляд Мичурина сам собой взлетел, наткнулся на глубину глаз Нины. – Главное, чтобы ты…. Чтобы тебя… Чёрт, не могу найти слов. – Тряхнул головой. – Ты не слушай меня. Я… Ты запомнила того гада?
– Что?
– Я спрашиваю, ты запомнила того человека?
– Видела. Конечно. Только что это меняет?
– Если, как ты говоришь, он был из наших, – Нина вздрогнула, когда юноша произнёс слово «наших», – ему крышка!
– И что ты сделаешь? – Горькая улыбка проявилась на бледном лице Нины.
Мичурин повёл плечами.
– Убью.
Это было сказано так легко и обыденно, что девушка отшатнулась спиной, прижавшись к столу.
– Не смей! Господи, зачем я рассказала? Слышишь, не смей даже думать об этом!
– Почему? – Сашка сделал шаг к девушке. – Он ведь надругался над тобой.
– Не смей!
– Я отомщу за тебя.
– Не смей! – Нина со всей силы затрясла головой. – Забудь! Обо всём забудь! Я не хочу смерти! Будь кого! Хватит смертей. И я не хочу, чтобы тебя за меня посадили в тюрьму! Молчи! Молчи, умоляю тебя!
– Кого? Меня? Не посмеют! – Зло и с каким-то мальчишеским хвастовством отозвался Санька. – Я под самим Бокием хожу. А если будет нужно, и до Феликса Эдмундовича дойду. Он знаешь какой?
– Нет… Нет! Всё! Хватит об этом. – Выдохнула девушка, развернулась к столу. И вторично в испуге прижала кулачки к груди. Её глаза сами собой расширились от удивления. – Ого, сколько много всего. Даже страшно. Саша, это же целое богатство. Ты… Ты неправильно меня понял. У меня всё есть. Мне ничего не нужно. Ты забери это. И… И уходи. Пожалуйста! Прости, что…. Увидела тебя, как-то вмиг обо всём забыла. А вот пришёл и… Дура, да? Да, дура! Прости, что гоняла тебя… Нужно было, сразу сообразить, только растерялась. Прости. И уходи.
– Нинка, ты чего? – Санька никак не мог выйти из состояния растерянности. – Я же нёс тебе. И ты ждала меня.
– Да, ждала. – Голос доносился до Сашки глухо, с трудом. – Только ты шёл ко мне другой. И когда увидел меня, то подумал обо мне, как о другой. И не говори ничего, я знаю! Я видела твой взгляд, твои глаза.
– Ну, так, и что, что видела? – Мичурин, наконец-то, пришёл в себя, вскипел. – Дура! Ты что ж, решила, будто я нёс всё это только из-за того, что того… С тобой… А теперь ты, вроде, как грязная, а я побрезгую? Да ты… Да как у тебя язык повернулся! Это я нёс просто тебе! Понимаешь, просто! И мне не важно, что там было. Нет, конечно, важно, но не так, как… Вот же, запутала меня совсем! Понимаешь, главное, ты есть! Понимаешь? ТЫ! У меня ведь, кроме тебя, никого не осталось. Совсем никого! А ты тут всякую ерунду городишь! А ну-ка, быстро ставь чайник. И перестань мотать сопли на кулак.