Эльза улыбнулась. Штольц поднялся и хотел, было напрвиться на кухню, но голос жены остановил его:
– Карл, Вальтер тоже в замешан в вашем деле?
Штольц решил, что дальше не стоит врать.
– Да.
– В таком случае, будь осторожен. Он не такой, каким себя выставляет.
На что Штольц устало ответил:
– Я знаю.
Альберт Шпеер, министр военной промышленности Германии закрыл служебный дневник, в который только что внёс одну запись: «Странно, как я мог ошибаться раньше, но, оказывается, генерал Вагнер полный кретин. Или превосходный перестраховщик. Сегодня, во время совместного ужина в отеле «Берхтесгаденер-Хоф», он неожиданно заявил, будто не видит никакой критической ситуации на Восточном фронте. По его словам выходило, что нам сопутствуют временные неудачи, которые вскоре прекратятся. А все трудности, которые преодолевают наши войска, незначительны».
Шпеер прикрыл глаза. Трусы. Все мы трусы. – билась в голове одна мысль.
Буквально, две недели назад тот же самый Вагнер на совещании у Гитлера обрисовывал ту же самую обстановку, но в таких красках, что даже у Шпеера, знакомого с обстановкой на фронте, волосы на голове встали дыбом. И генерал вынес тогда приговор: Германия катится в пропасть. После его выступления, фюрер тут же закрыл совещание. Все покинули помещение. Остались только Гитлер и Вагнер. О чём у них шла беседа, неизвестно, но, её результат был на лицо.
Да, Гитлер умел работать с людьми. Сам Шпеер пришёл к нему молодым архитектором и дослужился до чина министра. Что ни о чём ещё не говорило. Гитлер мог сегодня похвалить твою работу, а завтра снять с занимаемой должности без объяснения причин. Нет, главное достоинство фюрера состояло в том, что он умел убеждать. Гитлер мог, после долгих встреч, заставить противника поверить в свои убеждения, после чего тот становился верным союзником рейхсканцлера. Шпеер и сам не раз попадал под такое влияние. Но чтобы вот так, на сто восемьдесят градусов…
Министр откинулся на спинку кресла. Тупик. Полный тупик.
Два дня назад Шпеера посетил старый друг Карл Ханке, гаулейтер Нижней Саксонии. Обычно он приезжал весёлый, энергичный. Всегда находил слово, чтобы подбодрить старого товарища. На этот раз он выглядел подавленным, молчаливым, постаревшим.
Они пили вино. Ханке молчал. Тупо смотрел в пол, и пил. Много пил. А когда собрался уезжать, то неожиданно произнёс:
– Альберт, если тебе предложат посетить концлагерь, то придумай любые отговорки, но ни в коем случае туда не едь. Там страшно. Нет, я даже не могу подобрать слов, чтобы тебе объяснить, что там происходит. Это нужно видеть. Нет, этого нельзя видеть. Это нужно закрыть. Потому что… Альберт, что мы делаем?
Вот