Платон повернулся к Сан Санычу, показывая документы и, хлопая себя по оттопыренному деньгами карману джинсов, удивлённо воскликнув:
– «Во, дают! Смотрите! Документы уже отметили, а деньги ещё не взяли! И возьмут ли?!».
Сан Саныч нервно, с вытаращенными через линзы очков глазами, сглотнул слюну, не зная, что ответить. Но, каким-то визгливым, срывающимся голосом, похоже, сам не веря в то, что говорит, всё же молвил:
– «Да!? Надо же! Какая сумма…!? Да! Можно ведь всё взять себе, а?!».
И тут же, по инерции праведной жизни, застенчиво просяще поправившись, он добавил:
– «Нет! Потом всё вскроется! Нельзя! Нехорошо! Не по-честному!».
Он тоже был не прочь загрести жар чужими руками, а в противном случае, как поступали в прошлом многие советские люди, сделать так, чтобы ничего не досталось никому. Чтобы всем было не обидно и поровну.
Как говорится: ни себе, ни людям, зато честно!
Платон успел упредить его выводы, сделав первый, правильный, и потому выгодно отличавший его честность, шаг по направлению достойного выхода из создавшейся ситуации, стуча в окошко и спрашивая:
– «Девушка! А деньги когда брать будете?!».
Та, открыв окошко, и продолжая что-то обсуждать с подругой, совершенно невозмутимо протянула руку со словами:
– «Давайте! Сколько их!».
– «Все! Сколько надо!» – недоумённо ответил Платон.
Та быстро пересчитала их и также невозмутимо захлопнула окошко со словами:
– «Всё! Без сдачи! До свиданья!».
Платон облегчённо вздохнул. В этот момент, сразу понявший их промах и ставший совсем сумрачным, Сан Саныч с сожалением и не скрываемым раздражением, как змий искуситель, выдавил из себя:
– «Эх, дураки мы! Она, похоже, и не собиралась их брать! Ей совсем наплевать на казённые деньги. Их бы потом так и не нашли бы и списали на что-нибудь! А мы то, дураки! Честность проявили! Кому она теперь нужна-то! Это всё Вы, Платон Петрович!».
А тот невозмутимо и с улыбкой ответил алчущему старику:
– «Да будет Вам, Сан Саныч! Вы же сами первый проявили честность! А я уж за Вами! Мы же с Вами люди старой закалки!».
Тому очень понравилось его первенство в честности, и он самодовольно и гордо заключил:
– «Да! Вы совершенно правы, Платон Петрович! Мы же с Вами были, в конце концов, членами партии!».
Платон усмехнулся про себя: ты-то может и был членом, а я – коммунистом!
Этими изречениями они несколько успокоили друг друга, направляясь на склад для уточнения процесса погрузки и перевозки купленного товара.
В этот момент Сан Саныч даже и не вспомнил о бухгалтерии и о её весёлых обитательницах. Мысль о неожиданно не состоявшемся обогащении всё ещё терзала его, мешая созерцать окружающее и адекватно реагировать на возникающие