Настал тот судьбоносный момент, когда еще можно было сделать выбор, – момент, когда еще можно было определиться со своими чувствами. Образно говоря, я находился на самом верху тобоггана[13], но все еще мог передумать и благоразумно спуститься по лестнице, уйти, сбежать от нее подальше под любым предлогом, хоть надуманным, хоть реальным. А мог, напротив, покориться, шагнуть через барьер и безвольно заскользить вниз с приятным ощущением, что больше не нужно ничего решать, что этот спуск уже неостановим, что остается слепо вверить свою судьбу дороге, о которой не знал, не ведал, и в конечном счете бухнуться в трясину, в зыбучие пески, такие золотистые и ласковые на вид. Мне было совершенно ясно, что у этой прелестной молодой женщины, с виду цветущей и веселой, не все дома, что ее шалые зеленые глаза скрывают темные провалы в сознании, а по-детски округлые щеки маскируют прошлое – мрачное и бурное прошлое забитой девчонки-подростка. И я подумал: наверно, она и танцует с таким буйным самозабвением, чтобы избавиться от грустных воспоминаний, вот и все. Но тут же трусливо сказал себе: ты, милый мой, кажется, сам слегка подвинулся умом; твоя профессиональная жизнь увенчалась успехом, ты почти богат, в общем-то вполне привлекателен как мужчина и легко мог бы найти себе нормальную жену, чтобы вести с ней нормальную жизнь, ровно в семь вечера выпивать аперитив перед ужином и ровно в полночь ложиться спать. И еще сказал себе, что если я и сам слегка чокнутый, то не стоит влюбляться в женщину, которая чокнулась полностью, иначе наш брак уподобится союзу одноногого мужчины с безногой женщиной, и эта совместная жизнь пойдет кувырком, по какой-то сумасшедшей параболе. Я уже был готов трусливо уклониться, меня пугал этот набросок будущего, этот неостановимый вихрь наслаждений, который она намеревалась получить со скидкой, как в рекламе, пылко демонстрируя мне свои прелести. Но вдруг, при первых звуках какого-то джазового мотива, она обвила мою шею своей ажурной шалью и рывком притянула к себе вплотную, щекой к щеке. И тут я понял, что все еще размышляю над проблемой, которая безвозвратно решена. Меня неодолимо влекло к этой красавице брюнетке, я уже скользил вниз, уже готов был погрузиться в туман, в трясину, в зыбучие пески, забыв о том, как ловко и решительно меня туда заманили.
– Увы, природа напоминает о себе, я переполнена коктейлями, только дождитесь меня, не сходите с места! – умоляюще воззвала она ко мне, нервно теребя свое длинное жемчужное ожерелье, поеживаясь и нетерпеливо сжимая колени, до того ей было невмоготу.
– А чего мне сходить с места, я еще никогда в жизни не был в лучшем месте, чем это! – успокоил я ее, подманивая пальцем официанта, чтобы он в энный раз увлажнил мою пересохшую глотку. Я глядел ей вслед, пока она торопливой, но танцующей походкой шла к туалету, как вдруг на меня налетела давешняя соседка по столу. Дама была пьяна в дым, выглядела разъяренной и грозно тыкала в меня пальцем.
– Ага-а-а! Значит, вы общались с Дракулой?! – взвыла она так громко, что к нам стали подходить