Дед Тимофей погрозил пальцем псу:
– Ух ты, ирод окаянный, чуть не набедокурил! Старый лапоть, а все озорничать норовишь.
Дед Тимофей оглядел со всех сторон Матвейку:
– Вроде цел. На людей-то Леший редко кидается. Может, за зайца тебя принял, обознался? Немолодой ведь уже. Любит он у меня зайчатину, набаловал я его. А ты чего мошенничаешь? Не медок ли часом захотел своровать?
Матвейка успел немного успокоиться:
– Нет, дядь Тимофей, заблудился я.
Тот недоверчиво присмотрелся к Матвейке:
– Заблудился, баешь? Негоже. Чего это на ночь глядя по лесу шатаешься, как медведь кружалый? Матушка-то, поди, блажью орет, места не находит…
– Не-е, она знает, что меня бабушка за мятой послала на Дальнюю поляну. Афанасьин день завтра…
Эту отговорку Матвейка с Игорьком придумали на случай провала, – откуда нелюдимый Тимофей-Леший может про этот старинный праздник знать?
– Чего ты городишь… Афанасий третьеводни был, солнышко в небе играло, по примете – к хорошему урожаю. А на днях подойдет святой Прокл, промокнет поле от росы – нелады, сеногнойная роса-то на Прокла. А мяту, чай на Троицу приносят, под тябло, под стол стелют – злых духов вывести. Так Троица прошла давно. А ну, говори как на духу: пошто на пчельник залез?
Пришла пора сдаваться.
– Ах ты, на спор с другом? Вот назола! Ай-яй-яй…– закачал дед Тимофей осуждающе головой из стороны в сторону. – А если бы тебя Леший загрыз? Отчаянный. А чей ты теперь будешь? Миколы Никифорова сын? А… Мы же с его дядькой Васянькой в детстве были не разлей вода. Да, давненько это было, сто лет чай прошло, а кажется, вчера. – Суровое лицо деда Тимофея смягчилось. – Ладно, идем в избенку, угощу тебя свежим медком.
Леший вился вокруг Матвейки уже совсем дружелюбно, повиливая беззлобно лохматым рыжим хвостом. Вот бы Игорек видел!
В бревенчатой избенке, похожей на старую баню, было прохладно и пахло медом и воском. На топчане валялся бараний шубняк. В мутные стекла единственного окошка бились обессиленные шальные пчелы.
В деревянную плошку дед Тимофей отлил из кувшина тягучего золотистого меда.
– Протведай-ка малость. Липовый он, самый полезный. Мы ведь с Васянькой на первую германскую вместе уходили. Он-то пропал, сгинул где-то, ты, чай, знаешь, а я вот воротился. В ногу только ранетый. Угощайся, чего ж ты, а я чарочку медовонькой опрокину, раз такое дело. – Выпил дед смачно, рукавом вытер усы и бороду. – Дружны мы были с Васянькой-то. Без штанов по деревне в детстве шастали, по садам вместе лазили, озорники были те еще… И на пчельник залезали, да не попадались, как ты, ротозей! По девкам лытали. Он в этом деле шустрее оказался. Мы оба к бабке