Как только Зуно ушел, толстуха недовольно повернулась к Оккуле и Майе:
– С чего бы это вас отдельно от всей партии отправили? Что произошло?
– У-Мегдон решил, что мы – товар особый, сайет, – объяснила Оккула. – Хотел, чтобы У-Лаллок сам на нас поглядел и мнение свое составил.
– Ха, по-твоему, ты – особый товар? Это почему еще? Из-за черной кожи, что ли?
– Не знаю, сайет. Я просто повторила, что У-Мегдон сказал.
– А тебя почему Мегдону продали? – обратилась толстуха к Майе. – Или какой баронишка тобой натешился, а как надоело ему, так и с рук сбыл?
От грубых слов толстухи Майя едва не разрыдалась.
– Прошу прощения, сайет, – вмешалась Оккула. – Моя подруга завтра сообщит господину У-Лаллоку все, что он пожелает узнать. Вы же сами много невольниц повидали, знаете, что они не любят о своих злоключениях рассказывать.
– Ах, какие мы нежные и важные! – воскликнула толстуха. – Я погляжу, ты много себе позволяешь!
– Я ни на чем не настаиваю, сайет, – мягко заметила Оккула, не отводя взгляда.
Толстуха достала из сундука длинную гибкую розгу:
– Видала? Будешь дерзить – выпорю.
Оккула невозмутимо промолчала. Толстуха разгневанно уставилась на нее и опустила розгу на стол.
– Ладно, пойдемте со мной, – раздраженно сказала она. – И сундук свой не забудьте.
Вслед за толстухой девушки направились по крытой галерее. Майя прихрамывала и еле поспевала. В углу одна из дверей была раскрыта. Варту пригнулась и, войдя внутрь, поманила за собой девушек.
В комнате, длиной шагов пятьдесят, на выложенном каменными плитами полу были расставлены койки, отделенные друг от друга деревянными перегородками. Три зарешеченных окна выходили во внутренний двор; в очаге горел огонь. Посреди комнаты стоял чисто вымытый стол и грубо сколоченные скамьи. Такой чистоты и порядка Майя прежде не видела.
– Здесь женщин и девушек держат, – объяснила Варту. – Койки себе сами выберете, тут пока всего пять живут. Купальня рядом, мыться обязательно. Там мыло есть и сера – вшей выводить. Ежели завшивеете, выпорю. А что у тебя с ногой? – спросила она у Майи. – Болит?
– Да, сайет, подвернула.
– Как искупаешься, придешь ко мне, я перевяжу. Если вдруг еще где болячка какая, первым делом мне скажи, я вылечу, понятно? Детей кормят отдельно, а вам еду раздают утром и вечером, стряпать сами будете, вот здесь, у очага. – Она помолчала и наставительно произнесла: – Запомните, вам очень повезло. Лаллок ценным товаром торгует, с девушками хорошо обращаются – многие говорят, что лучше, чем в родном доме. Еды вдоволь, постель мягкая, одежда красивая, вода теплая, мыло и полотенца чистые. Вы припадками не страдаете? По ночам в постель не мочитесь?
– Нет, сайет.
– Тех,