британцы не готовы принять участие в крупномасштабном наступлении до 1941 года, если не произойдет частичного краха Германии. (Это замечание, явно выразившее надежду на революцию, показывает, чего нам приходилось ждать в случае государственного переворота);
главная задача западных держав в 1940 году заключается в обеспечении целостности французской территории и, разумеется, незамедлительной помощи Бельгии и Голландии в случае немецкого нападения;
кроме того, следует приложить все усилия для создания дальнейших театров военных действий с целью истощения Германии. Называются северные государства и – при условии нейтралитета Италии – балканские. Естественно, продолжатся попытки привлечь на сторону союзников Бельгию и Голландию;
и наконец, союзники постараются лишить Германию жизненно важных поставок как за счет вышеупомянутого создания новых театров военных действий, так и за счет смыкания блокады путем нажима на нейтральные страны.
Из этого «военного плана» со всей очевидностью следует, что западные державы собирались вести войну на истощение – на стольких театрах военных действий, на скольких будет возможно – до тех пор, когда не достигнут явного превосходства, позволяющего им начать наступление на западе, но никак не раньше 1941 года.
Хотя в то время ОКХ еще не могло знать об этом плане союзников, было вполне понятно, что западные державы постараются затянуть войну согласно вышеуказанным установкам.
Ввиду кровопролития, которое повлечет за собой наступление на линию Зигфрида, ОКХ едва ли могло основывать свои решения на надежде, что народы Франции и Великобритании устанут от этой «странной войны». Германия ни в коем случае не могла дожидаться, пока враг будет накапливать вооружение (а в свете позиции Рузвельта нужно учитывать помощь со стороны США), пока не получит превосходство на суше, на море и в воздухе. Тем меньше Германия могла позволить себе это, притом что у нее за спиной стоял Советский Союз. После того как на этот раз он получил от Гитлера все, на что рассчитывал, у него не осталось общих с рейхом жизненных интересов, и чем сильнее становились западные державы, тем более рискованным становилось положение Германии.
Следовательно, в отношении военного руководства после Польской кампании дело обстояло следующим образом: на первый из указанных выше трех вопросов – то есть можно ли довести войну до успешного завершения, придерживаясь оборонительной тактики на западе, – следовало ответить отрицательно, если только политическое руководство не достигнет компромисса с западными державами. Право командующего сухопутными силами рекомендовать Гитлеру политический компромисс не подлежит никакому сомнению,