«Говорят, если человек отравился цианистым калием, то он кажется нам мертвым, но еще около получаса глаза его видят, уши слышат, сердце бьется, мозг работает. Поэзия Бродского есть в некотором смысле запись мыслей человека, покончившего с собой».
В выяснении отношений поэта со временем и смертью и заключается, по-моему, величие замысла Бродского, а также его новый, отстраненный взгляд на мир: «Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря…»
«А при чем здесь ВП?» – спросит любознательный читатель.
А при том, что «с кем поведешься, от того и наберешься!»
Учитесь у ВП, любознательный читатель, находить «одиночного в поле зрения»!
Числа: Счетовод Бродского, или «Треугольник Пифагора» и «квадрат Полухиной»
В Нобелевской лекции ИБ говорит, что существует три метода познания: аналитический, интуитивный и путем откровения, которым пользовались библейские пророки. Полухина исследовала творчество Бродского в основном аналитическим методом, но иногда на нее нисходило и откровение Господне.
В чем, собственно, заключается научная заслуга ВП в исследовании творчества Бродского? Если говорить коротко, то Полухина – счетовод Бродского, его главбух!
Бродского читали все, а Полухина первая в мире, кто Бродского стала не только читать, но и считать! Она первая создала объективные критерии оценки тропической (от слова «троп». – Прим. М.Я.) системы Бродского через грамматику его поэтики и языка.
Все, как известно, познается в сравнении. Полухина первая нашла универсальный принцип сравнения метафор разных поэтов и применила его к сравнению метафор Бродского с метафорами десяти русских поэтов девятнадцатого и двадцатого веков.
Было бы чрезвычайно интересно применить принцип Полухиной и расширить сравнение метафор Бродского не только с метафорами 10 русских поэтов, но и с метафорами мировой поэзии: Библии, Гомера, Вергилия, Марциала, Данте, английских поэтов-метафизиков от Джона Дона до Одена, любимого Бродским Кавафиса и других поэтов, поскольку влияние мировой поэзии на творчество Бродского очень велико. Как сказал Ньютон: «Я видел дальше других, потому что стоял на плечах гигантов». Бродский тоже стоял на плечах гигантов.
И тут возникает принципиальный вопрос: если «очистить» творчество Бродского от влияния на него гигантов мировой поэзии, то что нового в поэзии сделал только он и никто другой из великих поэтов?
Этот вопрос я задал «счетоводу Бродского» Полухиной. Валентина задумалась и ответила, что это большая тема, возможно, даже не одной диссертации. Кроме того, чтобы провести такой сравнительный анализ творчества Бродского и мировой поэзии, надо обладать знаниями, подобными знаниям самого Иосифа Бродского.
Любопытно было бы построить, как таблицу элементов Менделеева, таблицу элементов мировой поэзии. По вертикали отложить одну любимую категорию Бродского – «Время»: от первой книги – Библии