Лея проводила ее на улицу. В переулке нежно пахло жасмином. Мимо, пошатываясь и хихикая, прошла парочка в обнимку. Тамар и Лея переглянулись, пожали плечами. Лея когда-то объяснила, что в каждой паре есть своя тайна, понятная только двоим, а если тайны нет, то эта пара – вовсе не пара.
– Слышь-ка, Тами-мами, – начала Лея, – не знаю уж, как это тебе сказать, но ты все-таки не сердись, лады?
– Сперва послушаем, – ответила Тамар.
Лея скрестила руки на груди:
– Если хочешь, я могла бы избавить тебя от всего этого балагана, постой, дай мне договорить до конца…
Тамар приподняла брови, но промолчала, хотя и знала заранее, что скажет Лея.
– Смотри, один мой звонок кое-кому, кто меня еще помнит с тех пор, с тех самых денечков… Для меня это не проблема.
Тамар подняла руку, чтобы прервать ее. Она знала, что пережила Лея, чего ей стоило вырваться из того мира, забыть всё, к чему она была так привязана: и людей, и все это зелье. Знала она и другое: однажды Лея проговорилась, что любое соприкосновение с тем миром способно снова сбить ее с пути.
– Нет! – отрезала Тамар, глубоко тронутая этим предложением.
– Я только звякну кое-кому, – продолжала Лея изображать воодушевление. – Я уверена, что он знает твоих хмырей. Через часок он заглянет к ним с парой десятков стволов и без лишнего шухера вытащит его тебе оттуда.
– Нет, Лея!
– Да кое-кто только и ждет, чтобы я у них чего попросила, – сказала Лея, мрачно глядя себе под ноги.
Тамар обняла ее, прижалась.
– Какое у тебя сердце огромное, – тихо сказала она.
– Да? – переспросила Лея придушенным голосом. – Зато титек нет почти.
Она обняла маленькое худое тельце. Жалостно коснулась острых выступающих лопаток. Они надолго замерли, обнявшись. Тамар думала, что это последнее объятие перед тем, как она отправится в путь, а Лея изо всех сил старалась, чтобы это последнее объятие было особенно крепким и добрым, материнским и в то же время отеческим.
– Ты только береги себя, – почти беззвучно пробормотала она. – А то там, я-то ведь знаю, никто тебя беречь не будет.
Тамар остановилась в двух шагах от перекрестка. Из-за угла последнего дома в переулке она бросила на улицу опасливый, недружелюбный взгляд. Оглядела поле своей деятельности и почувствовала, что ей не хватает сил ступить на него. Она была