Разбираясь во всей этой истории, я написал две статьи. Одна называлась «Свердлов – организатор гражданской войны и массовых репрессий», другая – «Потрясение». Обе статьи были опубликованы в журнале «Молодая гвардия» в 1989 году и наделали много шума. Гласность – вещь хорошая, но она обернулась против тех, кто ее начал. Тогда же город Свердловск был переименован в Екатеринбург, а в Москве, в Свердловском райкоме партии прошло совместное заседание работников райкома и райисполкома с представителями института марксизма-ленинизама, института истории партии, горкома партии и другими лицами. Пригласили и меня. Мне тогда терять было нечего, я был уже беспартийным. Вела заседание секретарь Свердловского райкома партии Киселева. Про себя я отметил, что большинство присутствующих историков партии были евреями (Лев Разгон и др.). На заседание пригласили и дочь Свердлова от второго гражданского брака с К.Т. Новгородцевой.
После того, как все выступили, слово предоставили мне. Я не спорил и не опровергал то, что сказали предыдущие ораторы, я задавал вопросы и по лицам присутствующих видел, что они были не в состоянии на них ответить. Никто из них не мог ответить на простой вопрос, когда же Свердлов вступил в партию и какой номер членского билета у него был. В музее Ленина его партбилет все могли видеть, а в музее Свердлова его не было. Секретарь райкома Киселева попросила «историков» как следует подготовиться к следующему заседанию. Но оно так и не состоялось, дни советской власти были уже сочтены.
В статье «Потрясение», анализируя происходящие в стране события, я показал, что нас ожидает повторение 1917 года, что к власти снова придут троцкисты и возьмут реванш за поражение своих предшественников в 1937–1938 годах. Тогда, в конце 1989 года, как сейчас помню, мне позвонил мой старый приятель, известный московский журналист Лев Колодный. Он часто печатался в «Московской правде» и быстро отреагировал на эти две мои публикации, сказав в трубку: «Так ты, оказывается, антисемит!» Так я, с легкой руки Колодного, стал «антисемитом». Смешно было слышать из его уст это слово. Колодный, как никто другой, знал, как я впервые раскрыл для широкой общественности имя сподвижника С.П. Королева, секретного главного конструктора ракетных двигателей С.А. Косберга, как я добивался включения в Большую Советскую Энциклопедию имени А.А. Штернфельда и как мне потом пришлось пробивать о нем книгу в издательстве «Наука».
Колодный знал о моих дружеских отношениях с известным летчиком-испытателем М.Л. Галлаем, который пришел на суд защищать меня. Колодный, видимо, запамятовал, как еще в 1972 году я помогал