В 1927 году де Голль получает свою четвертую нашивку, теперь он майор. Его назначают командиром 19го мотопехотного батальона, входящего в состав французских войск, оккупирующих в Германии Рейнскую область. Батальон стоит в древнем городе Трире, который некогда служил центром военных операций римлян на Рейне. Поскольку иностранцам (а тем более немцам) всегда показывают лучшие войска, то и батальон де Голля принадлежит к отборным подразделениям французской армии.
Майор де Голль, познакомившись с батальоном, нашел, что это «отличное подразделение». Ему понравились молодые офицеры, получившие военное образование уже после войны и поэтому не зараженные ненавистью к войне, характерной для многих, испытавших ее на своем опыте. Ему, правда, не пришлись по вкусу некоторые слишком культурные офицеры. Характерно, что, будучи сам офицероминтеллигентом, он предпочитал иметь среди подчиненных людей, не предающихся абстрактным размышлениям, образованность которых, по его мнению, выражалась в претенциозной беспомощности. Он пишет по этому поводу Люсьену Нашену: «Марс не отличался большим умом, но зато был сильным, красивым и смелым».
Де Голль суров, иногда даже жесток по отношению к самому себе, и поэтому он считает себя вправе быть требовательным к другим. Этот пунктуальный, энергичный командир, занимаясь всецело своим батальоном, хочет довести его до полного совершенства. Но он и заботится о своих людях. В 1927 году на Мозеле выдалась суровая зима; от морозов пострадали знаменитые виноградники, а во французских войсках вспыхнула эпидемия гриппа. В Трире умерло больше 30 солдат. Сведения об этом дошли до Парижа, ктото из недовольных напряженным ритмом боевой подготовки в 19м батальоне послал жалобу в парламент. В результате в Трир прибыла высокая парламентская комиссия, в которой оказалось немало видных политиков (члены комиссии – Эррио, Даладье, Гуэн, Рамадье в разное время возглавляли правительства). Комиссия смогла убедиться, что в 19м батальоне дело поставлено образцово, и об этом доложили палате депутатов. Докладчик сообщил о любопытном эпизоде. В разгар эпидемии умер солдат Гуро, у которого не осталось никаких родственников, ни матери, ни отца. Тогда командир батальона майор де Голль решил сам носить знак траура по умершему.
Палата депутатов, выслушав рассказ об этом, разразилась бурными аплодисментами, а сидевший на правительственной скамье премьерминистр Пуанкарэ откликнулся весьма одобрительной репликой. Кстати, де Голль в своей жизни непосредственно общался с народом только в армии. Народ всегда представал перед ним в облике солдата, призванного к безусловному повиновению и поэтому заслуживающего внимания и уважения. Такую психологическую позицию, приобретенную жизненным опытом, навсегда сохранит де Голль по отношению уже не к солдатам, а ко всем французам.
Энтузиазма, вызванного новым назначением,