С моря потянуло теплом, и снег перешёл в моросящий дождь. Одеваясь, Дмитрий уложил под кафтан ответ Казимира…
На вторые сутки дворецкий повёл новгородца к королю. Они прошли тёмным коридором, освещённым горящими плошками, мимо стоящих на карауле рыцарей и у высокой двухстворчатой двери остановились. Дворецкий подал знак, рыцари распахнули створы, и Борецкий увидел короля. Он был один в просторном зале, где по стенам висели картины и охотничьи трофеи. Король восседал в высоком кресле и пристально разглядывал новгородца. Он выглядел усталым. Под глазами выделялись набрякшие мешки, а воротник тёмного костюма подпирал жилистую шею.
Казимир, пригладив бородку клинышком, щипнул стрельчатые усы. Резким голосом выкрикнул:
– Боярыня Марфа просит покровительства Новгороду от великого князя Московского! Но разве она забыла, когда я три года тому назад предлагал Новгороду защиту, однако новгородцы отказались? Напомни, боярин, о том Марфе. И ныне я готов принять Новгород под свою защиту, но пусть новгородцы на вече просят меня и не признают себя вотчиной великого князя Московского…
На выезде из Вильно Дмитрий завернул в шинок, щец горячих похлебать. Пока Архип привязывал коней, молодой боярин по подгнившим ступенькам спустился в шинок. У низкого входа едва голову о притолоку не расшиб, шапка волчья удар смягчила.
В полутемном шинке свет едва просачивался через верхнее оконце, затянутое бычьим пузырём. Пахло пережаренным луком, кислой капустой и ещё чем-то – Дмитрий не разобрал.
По длинному дощатому столу, невесть когда мытому, резво бегали тараканы. Боярин расстегнул кунью шубу, шапку скинул. Подбежал хозяин.
– Щец, да понаваристей и погорячей.
В шинок с шумом ввалились два жолнера из королевского воинства. Постояли, осмотрелись, о чём-то поговорили меж собой, и один из них, верно постарше, направился к новгородцу.
Не ожидал Дмитрий, что жолнер закричит визгливо и примется стаскивать с него шубу. Поднялся Дмитрий, хотел жолнера оттолкнуть, но в шинок ворвался Архип. Ударом кулака сшиб королевского воина, вторым ударом другого. Не дожидаясь, пока хозяин шинка принесёт щи, новгородцы выбрались на свежий воздух, уселись в розвальни и погнали из города. Дмитрий рассмеялся:
– Во, Архип, не дал ты мне и щей отведать. – Сбросив шапку, потеребил волосы: – Однако теперь гони. Как бы литвины за нами вдогон не кинулись…
Глава 5
На Крещение митрополит Филипп служил молебен в Благовещенском соборе Кремля. Народу набилось – почитай пол-Москвы в Кремль сошлось.
А спозаранку была иордань. Спорые молодцы пешнями прорубили лёд, и, едва отец Сергий освятил воду, Санька, протиснувшись сквозь толпу, скинул одежонку и первым принял купель.
Великий князь Иван Молодой с помоста друга подбадривает:
– Горячо, Санька!
– Огнём палит!
Вытащили