Всё оказалось правдой. Во всяком случае, золото было настоящее: я перепробовал его на зуб, да так, что зубы разболелись. Тут были золотые кубки, ожерелья, шлемы, даже мечи из золота. По виду всё казалось древним, как наша земля, и ещё древнее: в углу пещеры был сундук, набитый римскими монетами. Да, главное я не сказал: пещера была искусно спрятана меж трех огромных дубов, и даже я, даже мой светлый государь навряд ли бы дорогу отыскали.
– Всё это золото твоё отныне, – заявил чудной старик. – Владей им и распоряжайся, как душа рыцаря и разум государя подскажут тебе. Однако помни о проклятиях Андвари и Локи, равно не забывай пророчество Вотана. Я знаю, ты мечтаешь отвоевать и затвердить свободу галлов; то благая, угодна отеческим богам мечта! Но если ты оступишься, как оступился Сигурд, если предашь свою мечту – то берегись проклятого золота, герой!
Герцог потряс головой, точно надеясь прогнать наваждение.
– Не знаю, кто ты есть на самом деле, – в волнении вымолвил он, – Поверить не могу, что Регин, воспитатель Сигурда, дожил до наших дней и сохранил чудесный клад. И никто не поверит… а если некто, умом некрепкий и душой, вдруг, да поверит, то я, герцог, быстро безумцу рот заткну! Незачем нас, галлов, смущать волшбой: довольно с нас чудес, жить и работать надо! Нас это золото по волшебству к свободе не приблизит… но мы используем его на благо, как ты сказал, старик. Поэтому не обессудь, но для меня и остальных ты Регином не станешь. А назову тебя я Мерлином… сказывают, что у бриттов был такой могучий чародей, немало помогал он королю Артуру, когда тот бился с амореями за волю!
Старик рассмеялся и протянул государю свою морщинистую руку.
– Что ж, буду Мерлином, коли желаешь! Приветствую тебя, новый Артур!
И герцог пожал руку Мерлина.
– Спеши к своим друзьям, в Нарбонну, – ещё сказал наш новый Мерлин, – ибо тревогой за тебя полны отважные сердца. А золото твое советую оставить здесь. Никто его не заберет, ибо нашло оно героя!
Герцог вспомнил об убитом звере и заметил:
– Но прежде я вернусь на ту поляну, где лежит убитый мной вепрь, и заберу башку. Клянусь Вотаном, не стану оставлять стервятникам такой трофей!
Я изумился пуще прежнего: мой государь впервые со времен Ульпинов поклялся именем отеческого бога!
А Мерлин кивнул, соглашаясь с ним, и добавил:
– Этого мало. То не простой был вепрь, а эриманфский. Ты победил его и, по древнему обычаю, можешь получить силу врага.
– Ты говоришь об «обряде омовения»?
– Верно. Прикажи своим воинам доставить кабана в столицу. А там я проведу обряд.
Герцог колебался мгновение, затем сказал:
– Пока это случится, лесные звери обглодают тушу! Уж вечер близится!
Мерлин приложил руку к груди.
– Не беспокойся. Регин я или Мерлин, судить тебе, но силу, данную отеческими богами, отнять лишь они властны. Будь уверен, и завтра утром туша эриманфского кабана