Но, когда тяжёлая и ленивая короткая чёрная стрелка всё-таки неохотно перевалилась на отметку 10, мистер Сёрдж закончил читать присланный ему кем-то важный документ и тяжело поднялся из-за своего старого рабочего стола. Он заложил руки за спину и принялся прохаживаться между рядов. Многие ученики краснели и встревоженно вздрагивали, завидев его приближение. Барбара поёрзала на своём месте, словно что-то вспомнив, и с увлечением склонилась к листку. Джессика прекратила плакать, схватила ручку и стала быстро писать. Дэвид Ди с гордым видом оглядывал свою работу, которую он завершил раньше всех в классе, но, помня наказ мистера Сёрджа, вёл себя так тихо, словно он неожиданно умер. Мелисса прекратила грызть ногти, от которых практически ничего не осталось, и тоже наклонилась к парте. Джоанна что-то считала на черновике, поворачивая его к себе под различными углами. Мистер Сёрдж приближался к парте Габриэль. Возле каждого студента он останавливался и, склонив голову, изучал краем глаза его работу. На правильно выполненные задания он одобрительно кивал и улыбался, на ошибки фыркал и морщился, но никому не подал ни единого знака ни словом, ни жестом, где эти ошибки кроются. Ученикам приходилось следить за мельчайшим движением его потускневших под бременем лет глаз, однако эти глаза ничего не выражали и практически не двигались. Они не метались по строчкам, а планомерно опускались вниз, так что понять, чем именно он недоволен, делалось совсем затруднительно.
Габриэль взяла небольшую паузу. Она чувствовала себя вымотанной, но в то же время ей хотелось быстрее отдохнуть, набраться новых сил и идей и двинуться на решительный штурм последних трёх заданий последней части. Эти задания были на редкость упрямы и сложны,