Когда дом выставлен на продажу, больше нельзя раскидывать хлам по кухонным ящикам, запрещено бросать в шкаф старую обувь, ручки от метлы, грязные ведра, сломанные вещи, которые вы когда-нибудь планируете починить, да и все остальное, чем не хочется пользоваться. Нельзя выставлять ни одной семейной фотографии, и неважно, что рамка ценная или что этот умерший родственник дорог нам. Больше нельзя оставлять вещи в сушильной машине после того, как она закончила работать. Пожалуйста, люди, не оставляйте туалетный ершик прямо возле туалета… о чем вы думаете? И ради всего святого, никогда не забывайте заправлять кровати!
На протяжении всей этой грандиозной уборки папа делал нам замечания, которые, по его мнению, были философскими, но на самом деле он просто придирался.
– Не кажется ли кому-то странным, – спрашивал он, – что мы убираем дом перед нашим отъездом?
Или еще:
– Как так получилось, что мы никогда не делали этого для себя, но делаем для кого-то другого?
Но чаще всего, устало наводя порядок, папа тихонько повторял одни и те же слова:
– Сосредоточься на цели, Мак. Сосредоточься на цели.
Целью, конечно, являлась не хорошая цена за дом, а назначение на должность суперинтендента. И этого было трудно не заметить.
Мы с Заком отвечали за свои комнаты. Моя была не в самом плачевном состоянии, ведь я только что подготовилась к весне. А вот комната Зака выглядела как в шоу «В плену ненужных вещей». Меня бы не удивило, если бы он обнаружил в ней выводок мумифицированных детенышей енота. Но во всем этом был и положительный момент – когда брат закончил уборку, то собрал небольшую горку грязных носков.
К концу весенних каникул мы ужасно вымотались. Я на мгновение забылась и поймала себя на том, что с нетерпением жду начала уроков. Правда, это ощущение длилось недолго. Его быстро сменил страх. Я пыталась убедить себя в том, что мне плевать, помнят ли ребята ту фотографию. Ну посудите, это же было год назад. К сегодняшнему дню эти новости должны были устареть. Ведь так?
Так что следующим утром я встала, конечно же заправила кровать, а потом сделала то, что помогло мне почувствовать себя увереннее: надела новую одежду. Это была прелестная розовая шелковая блузка и бежевая эластичная юбка-карандаш, которую я приобрела в торговом центре после встречи с девчонками. Сделала прическу, нанесла макияж, надела туфли и спустилась вниз, чтобы успокоить свой взбунтовавшийся желудок кашей. Мы уже опаздывали, поэтому через несколько минут я вышла вместе с папой и последовала за ним на своей машине – золотистой «Хонде-Сивик» тысяча девятьсот девяносто пятого года выпуска, во всей ее поцарапанной и мятой красе. Да, она не особенно привлекательная и модная, но зато моя. Это подарок на мое шестнадцатилетие от папы. Бабушка с дедушкой хотели подарить мне «Мини Купер» цвета электрик, но папа сразу отмел эту идею. По его мнению, машину должен дарить он, и уж точно не такую,