– Это великий скрипач Никколо Паганини, он мой кумир. Я хочу стать таким же великим скрипачом, каким был он – ответил Майкл и добавил, – извини, дорогая, но мне пора на репетицию.
Остаток дня Хлоди плакала и злилась. Попеременно. Первый порыв, после того как за Майклом захлопнулась дверь, пойти развестись. Но тут позвонила мать, пришлось взять себя в руки и, улыбаясь сквозь слезы, рассказывать, как замечательно прошел вчерашний вечер и как она, Хлоди, счастлива. Видимо, что-то в голосе Хлоди насторожило миссис Мур, она еще довольно долго задавала провокационные вопросы, пытаясь вывести дочь на чистую воду. Но Хлоди стояла насмерть. Когда примерно через полчаса ей удалось, наконец, попрощаться с мамой и отключить телефон, мысль о разводе с Майклом Фонгом отступила далеко на задний план. В самом деле, нельзя же доставить матери такое удовольствие, развестись сразу же после свадьбы. Это гарантирует десятилетия разговоров на тему «а-я-же-тебя-предупреждала». К вечеру Хлоди почти успокоилась и продумала план дальнейшей жизни. На полтора года семейное счастье Фонгов было спасено. А через полтора года у них родился сын, и конфликт разгорелся с новой силой.
Майкл хотел назвать мальчика Джеффри, Хлоди, которая к тому времени бросила работу (неожиданно оказалось, что музыканту симфонического оркестра неплохо платят), настаивала на «настоящем китайском имени». Майкл крутил у виска пальцем и говорил, что не желает, чтобы у его ребенка были проблемы с адаптацией в среде сверстников. Хлоди в ответ на это начинала рыдать и обвиняла Майкла в том, что он уделяет ей мало внимания (это было горькой правдой, оркестр Майкла практически постоянно был на гастролях, поэтому дома мистер Фонг появлялся не чаще, чем какой-нибудь рядовой коммивояжер). Майкл, так и не приобретший за полтора года совместной жизни хоть сколько-нибудь решительности, терялся, быстро уходил в гостиную, брал в руки скрипку и начинал играть. До тех пора пока не появлялась Хлоди с истерическим криком «да когда ты перестанешь мне нервы мотать этим визгом».
Через два дня мистер Фонг с большим облегчением уехал в очередное турне. Фонг младший на момент отъезда оставался безымянным. В разговорах между собой и в телефонных беседах с родителями миссис и мистер Фонг называли его просто «мальчик». Уже стоя в дверях, Майкл Фонг робко выразил надежду, что к его возвращению у мальчика будет имя. Хлоди пообещала, что непременно будет. Свое слово она сдержала. Боинг, уносящий мистера Фонга в Европу, еще не оторвался от земли, а Фонг младший уже был записан в метрических книгах как Лю Фонг.
Хлоди, за два месяца многократно отрепетировавшая все реплики будущего скандала, была разочарована. Майкл вернулся из Европы притихшим и умиротворенным. Узнав, что сына назвали Лю, он вздохнул и… больше не возвращался к этой теме.
Поводов разводиться с мужем у миссис Фонг опять не было. В состоянии «худого мира» семья просуществовала еще почти шесть лет. Причиной очередного семейного кризиса (пришедшегося, как и положено, на седьмой год существования семьи) опять