«Прежде журналы зависели от произвола цензора, который все-таки не мог вполне пренебрегать тем, что о нем скажут «в обществе», – писал Никитенко. – Оттого он был до некоторой степени принужден действовать умеренно и снисходительно». Какой цензор в советское время считался с тем, что скажут «в обществе» о нем – безымянном и невидимом?
Но цензура есть цензура. Либеральная или суровая, она никогда не может быть благодетельной. Вред, который она нанесла нашей литературе, трудно себе представить. Великий и могучий русский язык бывал правдивым, но никогда не был свободным.
Множество произведений Пушкина годами ожидало выхода в свет и было напечатано лишь после его смерти. «Горе от ума» Грибоедова при его жизни так и не было сыграно в театре и не опубликовано. «Мертвые души», казалось, никогда не издадут. («Удар для меня никак не ожиданный: запрещают всю рукопись», – писал Гоголь Плетневу.) «Мертвые души» были пропущены только после девяти лет борьбы и серьезных «поправок». Был разрешен и «Ревизор», но травля Гоголя в связи с постановкой этой комедии привела его в конце концов к душевной болезни. «Комедия ли это? нет, – писал Булгарин. – На злоупотреблениях административных нельзя основать настоящей комедии. Друзья должны откровенно сказать автору «Ревизора», что он не знает сцены и должен изучать драматическое искусство».
Публичное преследование разрешенных цензурой произведений уже и тогда было характерно для русской жизни. («Общество утеснительнее цензуры», – жаловался видный историк и общественный деятель Т. Н. Грановский.)
В 1826 г. правительство, напуганное восстанием декабристов, приняло новый цензурный устав, разработанный президентом общества «губителей русского слова» (Пушкин), откровенным ретроградом А. С. Шишковым. Устав практически уничтожал возможность существования какой-либо печати кроме официальной. Шишковский «чугунный» устав действовал недолго. В 1828 г. он был заменен новым, более мягким, просуществовавшим все царствование Николая I. Однако и тот был настолько суров, что, по свидетельству современника, «станок печатный был почти отменен, и рукопись ходила по рукам вместо печатной страницы». Прекрасную зарисовку взаимоотношений литературы и цензуры оставил нам Пушкин:
Со