В 1771 году в России возникла первая «вольная» (т. е. не казенная, не государственная) типография, принадлежавшая немцам. В 1776 году им было дано право печатать русские книги (до этого там печатались только немецкие). 15 января 1783 года последовал именной указ Екатерины 11 о «вольных типографиях»:
«Всемилостивейше повелеваем типографии для печатания книг не различать от прочих фабрик и рукоделий, и вследствие того повелеваем, как в обеих столицах наших, так и во всех городах Империи нашей, каждому по своей воле заводить типографии, не требуя ни от кого дозволения…»
Указ требовал, однако, известить об учреждении типографии местную Управу благочиния (полицейское управление) и туда же отдавать печатаемые книги на просмотр. Эта оговорка (увы, как часто они встречаются!), по выражению Радищева, «утщетила благое намерение вольности книгопечатания». Он же осмелился подвергнуть критике цензурную оговорку к Указу: «Один несмысленный урядник благочиния может величайший в просвещении сделать вред и на многие лета остановку в шествии разума».
Так или иначе, указ о вольных типографиях содействовал свободе печати. Тот же Радищев смог свободно купить и поставить у себя дома станок и напечатать на нем свое знаменитое «Путешествие из Петербурга в Москву», из которого мы и взяли процитированную фразу. Несмотря на то, что книга предварительно получила разрешение Петербургской управы благочиния, Радищева за ее публикацию лишили орденов, званий и дворянского достоинства и на 10 лет сослали в Илимский острог.
В 1789 году началась Великая Французская революция, распространившая свои «вредные» идеи на всю Европу. В России ответили на нее запретом ввоза иностранных книг, отменой указа о вольных типографиях и учреждением цензуры. В именном указе сенату от 16 сентября 1796 года говорилось:
«В прекращение разных неудобств, которые встречаются от свободного и неограниченного печатания книг, признали мы за нужное… учредить цензуру, из одной духовной и двух светских особ составляемую.
Никакие книги, сочиняемые или переводимые в государстве нашем, не могут быть издаваемы в какой бы то ни было типографии без осмотра от одной из цензур, учреждаемой в столицах наших, и одобрения, что в таковых сочинениях или переводах ничего Закону Божиему, правилам государственным и благонравию противного не находится.
…Цензуры должны наблюдать те же самые правила и в рассуждении привозимых книг из чужих краев так, что никакая книга не может быть вывезена (в Россию, – авт.) без подобного осмотра, подвергая сожжению те из них, кои найдутся противными Закону Божию, верховной власти или же развращающие нравы».
Так более двухсот лет назад