Третье отделение на страже нравственности и благочиния. Жандармы в борьбе со взятками и пороком. 1826—1866 гг.. О. Ю. Абакумов

современник Николаевской эпохи, рассуждал: «Нечего и говорить, что у нас не только берут взятки, но что без взяток не делается ни одно дело». Естественно, что формировались и методы противодействия этому порочному обогащению. Способы борьбы по прошествии многих десятилетий не изменились: «Давали шпиону пачку ассигнаций, которых нумера были записаны, что и служило уликой», – рассказывал мемуарист[277]. Эффективность подобных действий была невысокой: «По методе жандармов попадались не все и не главные взяткобратели, а только те, которые подвертывались случайно, или те, на кого шпион был сердит». Автор воспоминаний приводил пример с купеческим сыном Н. И. Золотаревым, который, желая досадить одному архимандриту, во время посещения его дома подложил под клеенку стола пронумерованных 500 руб. ассигнациями. Затем явился с жандармским офицером и стал требовать денег, указав, что архимандрит убрал их под клеенку, таким образом, «улика для офицера была налицо»[278].

      При этом М. А. Дмитриев подчеркивал, что он противник подобных репрессивных, жандармских методов борьбы со взятками, потому что «взятки должно прекращать в их корне, то есть: устроить таким образом судебную часть, чтобы и нельзя было и не за что было брать взятки»[279].

      Интересно проанализировать общественную реакцию на резонансные коррупционные скандалы того времени, в частности на дела чиновников Спасского и Дьякова.

      Задержания, проведенные в Москве и Санкт-Петербурге, не на шутку переполошили столичное общество. Управляющий Третьим отделением М.Я. фон Фок информировал А. Х. Бенкендорфа, участвовавшего в коронационных торжествах в Москве: «Эти дни общественное внимание занято, почти исключительно, последними арестами. Во что бы то ни стало, стараются угадать их причину. Если, говорят, это простое лихоимство, – к чему та строгость, с какою производится следствие? […] Значит, дело идет о заговоре против правительства. Другие, напротив, думают, что делу этому придано особенное значение для того, чтобы, неожиданно напав на обвиненных, поймать их на месте преступления»[280]. Решительность антикоррупционных действий властей воскрешала параллели с недавними арестами участников и последователей антиправительственного выступления.

      В то же время перечень имен арестантов не внушал опасения добропорядочным гражданам. «Надо заметить, что все арестованные личности известны за отъявленных взяточников и что все те, которые громче других кричат против их ареста, – одного с ними поля ягода. Это зловредное отродье вовсе не скрывает своего бешенства и явно выражает его в публичных местах. Пусть себе кричат, это даст возможность лучше отметить их», – отмечал М.Я. фон Фок, акцентируя внимание на поддержке правительственных мер большинством и именовании их мздоимцами[281].

      Не зная деталей совершенных проступков, общество щедро конструировало последствия резонансных событий. 8 сентября 1826 г. М.Я. фон Фок вновь