полено, размахивал им, как палицей. Но полено выбили из рук. Москвич споткнулся, выпрямился и с ужасом оглянулся. За его спиной была глухая стена… Тогда он опустил руки и покорно стал ждать избиения. На какой-то короткий миг Ольга возненавидела Матильду: та, весело щуря глаза и кровожадно усмехаясь, с нетерпением ждала драки. И еще Ольга отметила, что Матильда даже похорошела. Жестокость ей была к лицу! Но это был какой-то миг… Ольга выдрала фанеру из оконной рамы и дико заорала:

      – Мальчики! Перестаньте! Я все расскажу Варваре Ивановне!

      Она стояла на подоконнике. Матильде показалось, что подруга готова выброситься… Но, вместо того чтобы Ольгу оттащить, Матильда, казалось, готова столкнуть подругу, чтобы эта дура была как-то наказана за свою истерику. За свою любовь к такому ничтожеству, к балетному мальчику.

      Матильда терпеть не могла, когда что-то или кто-то мешает ее планам. Все будет подчинено тому, что задумала. Кшесинские давно взяли себе за правило: начатое дело доводить до конца. Любой ценой. Любое дело. Никто не верил, к примеру, что премьер труппы Павел Андреевич Гердт во время репетиций «Талисмана» согласится проходить с Матильдой па-де-де, которое никто в России не помнит, кроме Гердта. Вот брякнуло у Матильды в голове разучить этот дуэт на свой выпуск, и разучила. Так во всем… Сейчас Матильда задумала станцевать па-де-труа с новым мальчиком из Москвы и задушевной подругой Ольгой. Что с того, что репетировала другая. Добилась. Ту заменили. Вокруг шипели злыдни, а вышло так, как она хотела.

      …Что-то ангельское было в этих промытых бескровных лицах. С распущенными мокрыми волосами малышки могли сойти за русалок. Покорно взявшись за руки, тихонько переговариваясь, девочки плелись в дортуары… Матильда, кокетничая с учителем географии, невольно задержалась в дверях. Неподалеку стояли Варвара Ивановна и Анна Людвиговна. Чуть ли не над своим ухом Матильда услышала змеиный шип воспитательницы:

      – Дурная голова рукам покоя не дает?

      Девочка испуганно вскинула головку и растерянно оглядела бахрому шали, машинально и без всякого злого умысла заплетенную в косички.

      – Я нечаянно, – взмолилась девочка. – У меня привычка такая.

      – Тогда заплетай собственные пальчики, – Анна Людвиговна ударила девочку по руке.

      – Жаба! – невольно вырвалось у Матильды, и это донеслось до ушей классной дамы.

      Слух у надзирательницы был отменный, но Анне Людвиговне, видно, хватило неприятностей с пропавшей Ольгой, и она предпочла промычать скрытую угрозу, бессильно мотнув головой.

      – Может, Кшесинская, ее лучшая подруга, что-то знает про Ольгу? – обратилась Анна Людвиговна к главной инспектрисе. – Ведь не ровен час, Вознесенская, подобно «Анне безумной» укатит под звон валдайской дуги.

      – С этой фурией дела иметь не хочу. Анна Людвиговна, не в службу, а в дружбу, передайте этой кривляке, что ей надобно быть в Дворянском собрании на маскараде. Пусть оденется цветочницей.

      Ольга была уверена, что репетиции не будет. Под любым предлогом партнер откажется. Однако, слегка