– Примерно понятно, но не очень.
Тем временем стали появляться фигуранты, звезды и авторитеты. Это «Авангард» стал подтягиваться к поляне. В большинстве почти дети, пара-тройка мужиков, женщина, по внешним признакам – доктор и другие сопровождающие.
Тем временем разметка поляны закончилась, по углам поля появились красные флажки и совершенно нормальные, одетые по всей форме арбитры, главный и боковые. А в небе появился гидросамолет, который заложил лихой круг и стал снижаться где-то за поселком.
– Микола, – прокомментировал Иван, – генерала привез.
– Бред какой-то.
– Возможно. Ну, я пойду. Переодеваться.
– Сходи, конечно.
Иван оставил меня, а я стал наблюдать за разминкой местных ребят. Что за форма на них была, с трибуны не очень понятно, но не хуже «Найка» или «Адидаса». Белые отличные мячи покинули сетку и посыпались в поле.
Однако Иван появился вскоре уже в форменке. И это был «Найк».
– Что, Ваня? Хорошо вас генерал одел. Могли бы и попроще.
– Это бартер. Серые схемы. Всех одел. Все команды.
– Сильно. Ты чего не разминаешься.
– У вас год рождения какой?
– Зачем тебе?
– В протокол вписать.
– Какой?
– В заявку. У нас человека не хватает. Даже для заявки. Ровно одиннадцать. С тренером. А нужно еще одного хотя бы. Как вас правильно называть?
– Ты смеешься надо мной? Я же хозяин твой. Босс.
– Ну да. Я вас в протокол только впишу.
– А почему меня?
– Так получилось.
– Вписывай. Но за протокол ответишь.
– Конечно.
И Иван вписал меня в протокол.
Наступало время колдовства. Первыми на стадион потянулись дедки. Такие вот, лет под семьдесят, в пиджаках, чистых рубахах. Они рассаживались в первых рядах по центру, покуривали, тихо балагурили о чем-то. Затем пошло молодое поколение. То есть примерно от сорока и старше. Эти оккупировали сердцевину трибуны. Были и семейные пары. Но опять же одеты граждане Сергеевского Шлюза были по формату выходного дня. Дети же давно перемещались и по скамейкам, и вокруг, и около, совершая свое предписанное им броуновское движение. Вот и очередь образовалась к буфету, и на трибунах стали немножко закусывать. С детства помню вкус бутерброда с «любительской» на стадионе. А в Москве по случаю раз-другой – и чипсы советские, совсем другие, соломкой, и колбаса покопченей. И вдруг волнение некоторое началось, разговоры: «Будут, будут, приехали…»
– Товарищ, что это так, как будто радость вокруг? – спросил я своего примерно сверстника.
– А ты откуда?
– Я? Я из Питера. Проездом на денек. Так. По случаю.
– А не за золотом?
– Обижаешь.
– И что, у вас бормотни нет такой?
– Ты про что?
– Про вино.
– Да как-то не встречал. Я вообще в этом не понимаю.
– Рассказывай. Выпьешь?
– С радостью.
Парень обтер горлышко рукавом и отцедил половину бутылки.
– Так вот. А я думал питерские только коньяк пьют.
– И