– Что тут случилось?
– Да парня ранили пару часов назад, а девчонку его затолкали в машину и увезли. Мы даже номеров не разглядели. ― Пожилой консьерж только разводил руками.
Я почувствовала приступ дурноты.
– Что с парнем?
– Скорая забрала. Ножевое.
Алекс отошёл и сделал звонок.
– Быстро в машину. Он в Северо-западном госпитале на сто пятнадцатой.
– Жив?
– Жив, не волнуйся.
Минуты тянулись мучительно долго. Женька затормозил на стоянке, и мы помчались в приёмный покой. Ноги не слушались, перед глазами всё плыло.
– Сядь. Я всё узнаю.
Алекс оставил возле меня Евгения.
– Анна Игоревна! Он жив, это главное.
Я знала, что сейчас не время раскисать, лить слёзы и биться головой о стену. Нужно успокоиться, собрать все силы и помочь сыну. Где-то в глубине души жила надежда, что всё это лишь сон, дурной, страшный, нелепый сон. Но сил проснуться не было.
– Пойдёмте. Он в хирургии. ― Алекс протянул халаты.
Я вцепилась в широкую ладонь.
– Что с ним? Его прооперировали? Органы не задеты?
Стеклянный лифт остановился на третьем этаже.
– Пятнадцатая палата. Нам туда, Анна Игоревна.
Я влетела в комнату и, выдохнув, залилась слезами. Ромка сидел на кровати, живее всех живых. Скрестив ноги, мой сын пытался собрать в единое целое разбитый телефон. Его голова была перебинтована, как и предплечье.
– Вы? Откуда?
Алекс поддерживал меня за талию. Усадив на стул, он серьёзно посмотрел на парня.
– Что случилось? Ты мать чуть до инфаркта не довёл.
Я схватила Ромка за руку и снова разрыдалась.
– Жив, сынок, какое счастье!
Мой мальчик обнял меня.
– Ма, па, поехали домой. Там всё расскажу.
Я закивала.
– Конечно. Жень, там нужно подписать какие-то бумаги. Позови врача.
Всё было позади, но тело отказывалось слушаться. Коленки дрожали, кровь стучала в висках.
Алекс оторвал меня от мальчика и помог подняться.
– Поехали. Разбираться дома будем.
Глава 2
Я закончила перевязку. Да, ребёнку досталось. Порез на руке был достаточно глубоким. Пять швов. На лбу здоровенная шишка. Я знала, что Ромка получил-таки сотрясение мозга, хотя и не признавался, что его тошнит.
– Да фигня всё это, па. Нож я отбил. Этот мудак в грудь целился. А царапина заживёт. Вон их сколько на тебе. Просто второго с битой не сразу заметил.
Алекс кашлянул.
– При матери не выражайся.
Я села на край кровати.
– А теперь рассказывай. Кто эта девушка, и как ты вообще попал в такую переделку?
Мой сын погрустнел.
– Моника ― мой друг.
– Да? ― бровь Алекса поползла вверх. ― А у нас немного другие сведения. Бабуля донесла, что вы живёте вместе и не сегодня, так завтра,