Двадцатидевятилетняя жительница Вены Анна Хеллейн, социальный работник, была снята с поезда русским охранником на контрольно-пропускном пункте у моста Стрейрегг на американско-советской демаркационной линии; там она была изнасилована и убита, а тело было оставлено на рельсах и позднее обезглавлено поездом. По словам венской свидетельницы всего этого, местной домохозяйки, она не сообщила о случившемся, поскольку была уверена, что фройляйн Хеллейн была жирафом.
– Простите, сэр, – сказал британскому переводчику молодой Фаррух, – вы сделали небольшую ошибку. Фройляйн Хеллейн по недоразумению названа жирафой.
– Но так сказала свидетельница, приятель, – ответил переводчик. И добавил: – Мне плевать, если мой английский поправляет какой-то темнокожий.
– Я поправляю не ваш английский, а ваш немецкий, сэр, – сказал Фаррух.
– На немецком языке так и есть, приятель, – сказал британский переводчик. – Домохозяйка назвала ее «чертова жирафа»!
– Nur Umgangssprache[28], – сказал Фаррух Дарувалла. – Это всего лишь оборот речи; жирафа на берлинском жаргоне означает проститутку. Свидетельница приняла фройляйн Хеллейн за шлюху.
Фарруха едва ли задели выпад британца и это слово «темнокожий», – по крайней мере, с точки зрения расового признака слово было применено правильно. Несомненно, что это было вдвойне менее оскорбительно, чем быть принятым за венгерского цыгана. И своим смелым вмешательством молодой Дарувалла предотвратил Совет союзников от совершения неловкой ошибки; следовательно, в официальный протокол не было занесено, что свидетельница изнасилования, убийства и обезглавливания фройляйн Хеллейн ошибочно приняла жертву за жирафу. Вдобавок ко всему прочему погибшая от насилия была таким образом ограждена от дальнейшего надругательства.
Но когда молодой Фаррух Дарувалла осенью 1955 года вернулся в Индию, этот эпизод был такой же частью истории, как и его, Фарруха, прошлое; домой он приехал отнюдь не самоуверенным молодым человеком. Притом что восемь лет, прожитых за пределами Индии, прерывались коротким визитом на родину летом 1949 года, в середине бакалавриата, этот визит едва ли подготовил Фарруха к той сумятице, с которой он столкнется шестью годами позднее, когда, вернувшись «домой», навсегда почувствует себя в Индии чужаком.
Он привык чувствовать себя чужаком; Вена подготовила его к этому. А несколько его приятных визитов в Лондон, чтобы повидать сестру, были омрачены одной его поездкой, когда он оказался в Лондоне вместе с отцом – того пригласили выступить в Королевском колледже хирургов: это считалось большой честью. Для индийцев