– Задавайте.
– Амфалов, дневальным, какой смены ты был в день смерти Шишкина?
– Первой. Дневальным первой смены.
– В котором часу дневальный первой смены идёт спать?
– В два часа.
– Как ты мог видеть меня возвращающимся в четыре часа, если в два ты уже спал?
– Я… эээ…, – Амфалов беспомощно посмотрел на Николаича, затем на Хобосева.
– Не слышу? Повторить вопрос? Как ты мог видеть меня в четыре часа, если ты уже спал в это время?
– ?!
– Кто был дневальным второй смены?
– Иващер.
– Я могу задать вопрос Иващеру?
Дерибас нервно закусил губу – ммм, он не внесён в список свидетелей…
По залу пронёсся возмущённый гул – пусть спрашивает! Говори сучонок!
Дерибас громко выкрикнул – для дачи свидетельских показаний вызывается рядовой Иващер!
Мох громко загоготал, Дерибас недоумённо посмотрел на смеющегося подсудимого – по – моему, вы не в том положении, чтобы смеяться, что вас развеселило?
– Иващер это погоняло, а фамилия у него Иващенко!
Иващер быстрой, суетливой походкой подошёл к трибуне, за которой возвышался Дерибас, выцветшими белёсыми глазами, он равнодушно смотрел на капитана. Он постоянно моргал, и делал руками движения, напоминающие те, которые делает кошка при умывании. Дерибас некоторое время рассматривал стоящую перед ним жалкую фигуру, затем спросил.
– Почему вы всё время трясётесь, вам холодно?
– Да… нет,…не знаю…
– Ясно. Вы были дневальным второй смены в ночь смерти рядового Шишкина?
– Так точно.
– Во сколько вы сменили дневального первой смены?
– В час ночи.
– Как «в час», ведь должны были в два?
– Он меня раньше разбудил.
Красный от злости Амфалов заорал с места – не пизди гад! Не было этого!
Иващер испуганно дёрнулся, и втянул голову в плечи.
Дерибас грозно посмотрел на Амфалова – ещё раз рот откроете, товарищ солдат, и я вас арестую. Это понятно? Не слышу?
– Так точно!
– Продолжаем. Я правильно понял, что вы встали на тумбочку в час ночи?
– Так точно.
– А Амфалов – то оказывается не такая невинная овечка, как кажется!
Зал восторженно заревел – овечка! Он не овечка, он петушня! Сучка ебаная! Вешайся, дырявый, ты своего дедушку сдал!
Дерибас оглушительно заревел – МАА – ЛЧАААТЬ! ВСЕХ ВЫВЕДУ!
Матерные вопли не умолкали минуты три, офицеры бегали по рядам, успокаивая самых ретивых солдат. Когда ропот стал потише, Дерибас продолжил.
– Во сколько ушёл рядовой Мох?
Иващер молчал, и нервно моргал глазами.
– Повторяю вопрос. Во сколько, из казармы ушёл рядовой Мох?
– Я…я не видел…
– В котором