и подло шепчет мне, что ты уже не ты.
Рука тревожно составляет буквы в строки,
из строк слагаются подобие тех лет,
и явь вчерашняя мне приближает сроки
и возвращает юность нашу нам вослед.
Чем больше в прошлом лет, тем нынче жизнь грустнее,
тем бесполезнее ложится в память стих,
слова не кажутся родными и теплее
и чувств в душе не будят никаких.
Слова лишь бледный призрак прежних обстоятельств.
В них нету жизни, не струится кровь.
Хочу любить тебя без всяких отлагательств
и до конца делить с тобою общий кров.
Последние годы
Последние годы на грешной Земле
даются трудней, чем блужданья во мгле,
но это уже не исправить ничем:
пришёл срок отдать дань Исусу.
А чем?
Ни в страстной молитве, ни долгим постом
я с детства не шёл за небесным Отцом.
Обидно, что только на финише лет
находишь рецепт избавленья от бед.
Но это не даст нам от смерти уйти.
Она всех догонит к исходу пути.
И нам ни избегнуть, ни мимо пройти,
ни даже спастись от неё взаперти
никак не удастся в конце никому…
Она всем предпишет: когда? где? кому?
Язык
Как выскажу моим косноязычьем…
В. Ходасевич
Нет, не хватает мне таланта в самом деле
изящно выражать свою мысль лапидарно:
рифмую строки, подбирая еле-еле
слова, затасканные с древности, попарно.
Как, Боже, выразить обычными словами
боль сердца каждого в его тяжёлом горе,
всю скорбь, пропитанную горькими слезами,
немой укор судьбе в прощальном женском взоре?
Как передать, что сказано глазами,
подслушать звуки все, что шепчет людям море,
найти слова живые между нами,
нащупать истину в бесперспективном споре?
Язык невнятный мой, неточный, деревянный
не может высказать предельно ясно, точно
свое суждение, оценку,
словно пьяный
лаптями взмучивает грязь в канаве сточной.
Со дна вздымается вся гадость нашей речи,
а я пытаюсь сквозь нее узреть луч солнца,
но для меня редки, увы, такие встречи,
как лицезрение микадо для японца.
Бывает, правда, тьфу-тьфу, редкие удачи,
когда для рифмы до зарезу слог мне нужен:
ищу тогда в словах невзрачных, чуть не плача,
подобие на признаки жемчужин.
Отъезд
Отсутствие мое большой дыры в пейзаже
не сделало…
И. Бродский
Ты уезжаешь, кажется, надолго?
Застанешь ли меня еще в живых?
С сознанием выполненного долга
ты возвратишься из земель чужих
в свою до боли милую столицу
и вновь увидишь кинутый пейзаж,
а в нем почти забывшиеся лица
и между