– Геневра! Как наши дела? – бросил в пустоту мужчина с пепельными волосами, не отрываясь от просмотра бумаг. Он одет в просторный атласный камзол, брюки свободного покроя и сапоги мягкой кожи цвета вороньего крыла. Под камзолом белоснежная накрахмаленная рубашка.
– Все хорошо мастер, – пропел мелодичный женский голос, но его обладательница не появилась.
– А как там? – продолжил расспросы мужчина, одновременно ставя подпись на древнем свитке папируса.
– С леди Алисой все в порядке, но… – замялась собеседница.
– Что! Взялась так говори! – вспылил он.
– Возможно несколько бывших ваших воителей тоже там, – смущенно-вкрадчиво-извиняющесь произнесла Геневра.
– И что? – сухо вопрошал муж.
– Это храмовники, – упавшим голосом произнесла она.
– Дьявол! – выплюнул сквозь зубы мужчина, смяв в кулаке перо, которое тут же распалось прахом, а в чернильнице появилось новое точно такое же длинное и белоснежное словно только что упавшее из крыла ангела. – Что мы имеем?!
– Они могут передать местным технологию или искусство, так как они имели доступ в наш информарий, – быстро ответила Геневра.
– Каковы данные разведки на месте? – продолжил он. Тьма заклубилась жирными космами, пламя свечей заколебалось, солнечный свет померк.
– Мы не имеем большой сети в том регионе, – оправдывалась собеседница. Голос у неё как у школьницы, что не выучила урок и теперь держит ответ перед суровым учителем. – Но, как известно храмовников там разбили.
– Это ещё ничего не значит! Труби атаку, спускайте с цепи псов войны! – сказал он вскочив.
– Мастер!?! – удивленно вскрикнула Геневра.
– ТЬМА И БЕЗДНА!!! – вскрикнул человек, вспомнив, что один мир не может напрямую вмешиваться в дела другого и в ярости саданул кулаком по столу. Стол обиженно заскрипел, захрипел, зашатался, но выдержал удар.
– Прикажите сформировать отряд? – робко спросила женщина, которую по-прежнему не видно.
– Нет! Я сам отправляюсь на место! – резко бросил мужчина, выходя из-за стола.
– Будь, по-вашему, мастер, – мягко пропела она. У неё гора с плеч свалилась.
– Ли! – позвал он, встав посреди комнаты.
– Да мастер? – тут же отозвался приветливый улыбающийся мужской голос с азиатским акцентом.
– Оставляю на тебя самое ценное,