Дирк нашёл Эмбер случайно, если случайности вообще возможны в таких делах. Это произошло во время пау-вау1 в Апстейт Нью-Йорке2 около четырёх лет назад. Почему этого не произошло раньше, учитывая, что Эмбер довольно давно жила в Апстейте, а Дирк – в Квинсе3, ведали только Небесные Учителя. Всё происходило вовремя и при необходимых обстоятельствах – ни раньше, ни позже. Все без исключения рэмет, тем более осознавшие себя, так или иначе, тянулись к древним культурам. Увлечения этникой и Нью Эйджем были некоей общей чертой, никого из них не удивлявших. Встретиться на пау-вау было прямо таки «в классике жанра», равно как на каком-нибудь эзотерическом семинаре или этническом концерте. Впрочем, радость Дирка от встречи поначалу не была взаимной – по крайней мере, так ему показалось. Эмбер старательно прикидывалась человеком, и он ей даже почти поверил, полагая, что она просто не вспомнила себя. Уже позже он узнал и о неудачах её личного поиска, и о том, как она большой кровью покинула ковен, к которому примкнула ещё в ранней юности по неопытности, в поисках себя и ответов. На тот момент она вполне уже смирилась со своим одиночеством и исполняла свою часть Великой Работы по мере сил, хотя, конечно, же теперь, когда они действовали вместе, они были несравнимо сильнее. Но от Дирка уже тогда не укрылась та отчаянная тоска по Дому и родным душам, которая объединяла всех их. Эта неутолимая жажда, бывшая неотъемлемой частью личности Эмбер, и помогла построить мост между ними. Со временем ему удалось стать Стражу другом, несмотря на всю её замкнутость и недоверчивость. А после того, как вместе они посетили пару воспоминаний Дирка и обрели несколько необходимых кусочков Знания, Эмбер снова почувствовала вкус работы в тандеме, когда-то безвозвратно для неё потерянный. Она снова научилась доверять. Она согласилась вступить в группу, к которой и без того принадлежала просто по своей природе, и их общая работа стала ещё на несколько оттенков гармоничнее, как всегда, когда они возвращали кого-то из Своих…
Сакральность момента была нарушена вполне характерным для этого дома ощущением: Дирк почувствовал на своём колене вес тяжёлой слюнявой морды. Морда изображала всю мировую скорбь, волею Богов воплотившуюся в данный момент в одной конкретной чёрно-подпалой особи.
– Амон, наглая ты зверюга, – строго, но не без теплоты проговорила Эмбер.
– Да ладно тебе, он же честно дождался окончания путешествия, – справедливо заметил Дирк и с улыбкой начал чесать массивную голову зверя.
Он уже привык – хоть и не сразу – к проявлениям нежности со стороны огромного ротвейлера. Амон отозвался довольным урчанием, игнорируя насмешливо-скептический взгляд своей хозяйки.
Эмбер хмыкнула.
– Пойду, сделаю нам кофе, – проговорила она, поднимаясь.
– По-ирландски? –