Бытовая космогония. Ученые записки Ивана Петровича Сидорова, доктора наук. Сергей Тюленев. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Сергей Тюленев
Издательство: Издательские решения
Серия:
Жанр произведения: Современная русская литература
Год издания: 0
isbn: 9785448585562
Скачать книгу
эукариоты = эу + карюон, где «эу» – хороший, ясный, или здесь: ясно различимый, отчетливо нащупываемый, и «карюон» – ядро. Другими словами, пощупай-попульпируй, если чувствуешь ядро – значит, эукариот, двух мнений быть не может. Археи же, как опять же ясно всякому, кто сидел на гимназической ли, университетской скамье, и потому знающему греческий хотя бы понаслышке, – это древнейшие существа (от древнегреческого «архайос», сравни: архаичный). Такие они древние, что, когда появились, ядра еще не были изобретены, эволюция до них не додумалась к тому моменту. Вот когда появятся эукариоты, тогда только…

      Так что же такое семья? Архея или эукариот? Давайте рассуждать. Есть ли ядро у семьи? Ученые расходятся в мнениях. Одни утверждают, что в любой семье найдется ядро, то есть то/та/тот, вокруг чего/кого ее члены объединяются, на основании чего они и принадлежат к данной относительно небольшой (в сравнении с фратрией или популяцией) группе людей. В иных семьях и пульпировать не надо: ядро набухает «с пол-оборота на водичке» и в каждой семейной сцене. А есть семьи, где сколько ни щупай, ничего определенного не обнаруживается. Вот этот второй тип семей и заставляет нас задуматься: а в чем собственно природа ядра? Что оно есть – ядро? Что собой представляет?

      Нельзя сказать, что это нечто родственно-биологически детерминированное, ведь, скажем, у родителей виды ДНК не родственны, более того, и должны быть неродственными, иначе роду грозит вырождение, гемофилия, олигофрения или прочие проклятия рода человеческого (особенно высоких, родов исключающего типа – например, «родус базиликос», т.е. царско-королевских). Многие культуры строго определяют степень родства допустимого для кровосмешения – как правило, не ближе третьего колена. Некоторые женятся исключительно на иноплеменных, по принципу «берем в жены из тех, с кем воюем», что, между прочим, сохранилось в нашей романтически облагороженной сказке о царевне-лягушке: царевичем пущена стрела, оружие, атрибут войны, за тридевять земель (т.е. в иноплеменное пространство – не в соседний двор), а заканчивается все нахождением невесты, которая кладется за пазуху (читай: прячется) и которую жених уносит с собой, возвращаясь восвояси, – т.е. невеста попросту умыкается (как сабинянки римлянами, как Елена Парисом, как невесты во многих других культурах и этносах).9

      Иные культуры борются с закрытыми родами т.н. голубых кровей бескомпромиссно и идеологически (и даже как бы научно) обоснованно, не останавливаясь ни перед чем – даже перед детоубийством, после чего от жертв избавляются просто: бросят их в какой-нибудь колодец поглубже и, для вящей важности или чтобы исключить возможность чуда воскрешения, зальют убиенных раствором негашеной извести.

      Семья может не иметь детей, и все же быть семьей. Значит, дети также не могут считаться фактором единства семьи. В современном обществе все более зыбкими становятся официально навязываемые формализованные


<p>9</p>

Замечательно озвученный художественный образец нашего древнерусского умыкания невест можно найти в этнографической балетной музыке Стравинского – приходит на ум, конечно, «Весна…» [Весна священная – Изд.]