Мы смело скажем то, что миром всем считалось и запретным.
Сперва учёные – им многое позволено —
Пойдут на толковище147,
Говорить начнут
О племенах, где людоедство есть —
И тех поймут;
Раз это кое-где дозволено,
То всё становится естественнее, чище —
И сдвинулось окно – за перелом то уже можно счесть.
Одновременно с сим должны являться группы,
Что ЗА каннибализм – и в мнении своём суть148 радикальны —
Заметят их и процитируют, где должно,
Что в массе ненависть возжёт, вполне возможно,
Но также и приязнь у части некой, ведь, —
Пусть это глупо —
Но фашизм не будут многие терпеть, —
«Нельзя сжигать людей, пусть те и ненормальны…»
Ввелась так неприемлемая тема
В оборот,
Ведь десакрализовано на тему ту табу,
Разрушилась вся однозначность той проблемы —
И уже думать о запретном стал народ,
Однако же пока ещё ведёт борьбу, —
Пока сама борьба не станет вдруг запретной…
***
Уже идея радикальна – должна теперь же стать возможной.
А как? Сперва всех нужно порицать,
Кто в стороне от этой темы,
К ту не хочет обсуждать,
Зане149 её считает глупой або150 сложной
Иль, может быть, исследует важнее сей проблемы.
Иных начав впустую осуждать,
Потребно теме отыскать название иное;
Чтобы людей от сущего отвлечь
И чтоб фашисты не могли хулить, —
И да, донельзя важно это – истое названье подменить,
Антропофагией (что сделано) наречь151,
Засим вдругорядь152 именем каким-то награждать,
Сочтя за оскорбленье остальное.
А цель, я повторюсь, названье увести от сути,
Свести к небытию проблемы той опасность,
Всё спрятать за наукой,
Дать нам беспристрастность153, —
Чем успокоить нас научною порукой,
Сокрыв поверхностную истину во мути.
Синхронно зарождается опорный прецедент,
Кой опирается на мифы иль историю – не суть,
Но главное – как доказательство даётся
Того, что, раз каннибализм встречался средь легенд,
Придуманных давно, вчера ли – кем же узнаётся? —
То может узаконен быть,
Ожить,
Ведь был уже тогда – осталось лишь его вернуть.
Когда-то боги ели плоть
Да