– Пару недель! И как же сумеешь избежать встречи с президентом, для которого ты ещё опасна, и президентши, которая вся румянится, когда твоё имя услышит?
– Вовсе не думаю их избегать, – равнодушно сказала Тола, – президента не вижу даже, когда его встречаю… а президентша слишком воспитанная особа, чтобы могла мне показать свою неудовлетворённость. То правда, что оба, особенно он, неприятное производят на меня впечатление… прошу прощения – всё-таки родственники?
– Джульетта… но не принимаю так к сердцу её румянцев…
Они снова посмотрели цветочки и вернулись на канапе. Тола была явно погрустневшей. После разных комбинаций довольно пустого разговора она приближалась к уху докторовой.
– Ты слышала что-нибудь о том несчастном? – спросила она.
Заданный вопрос заставил докторову задуматься, начала забавляться платком, неуверенная, что ответить. Всего доверить ей не могла… полностью лгать не хотела.
– Я что-то слышала, но хорошо это объяснить себе не умею. Говорили мне, что он был несчастлив, что бродил… что его семья президентши совсем отпихнула… Но это слухи.
– Бродил за границей? – подхватила Тола.
– Так говорят.
– Обойтись так с воспитанником матери – никогда этой суровой добродетели простить президенту не смогу, – прибавила Тола. – Ведь это был почти его брат, товарищ… воспитанник дома. Есть добродетели, которые самую добродетель мерзостью подают…
Говоря это, Тола живо вскочила с сидения и начала прощаться, не дожидаясь уже ответа хозяйки. Она кивнула подруге, они вышли…
Для докторовой было явным, что какое-то чувство, хотя бы только милосердие к несчастному, осталось в сердце Толи…
На следующий день, возвращаясь из города, она услышала за собой шаги, и профессор Куделка, бледный, как стена, взволнованный, что с ним очень редко случалось, подбежал к ней, как-то странно приветствуя.
– Пани благодетельница, слышите колокола? – спросил он, весь запыхавшийся.
– Да, должно быть, кто-то умер.
– Ксендз-прелат Еремей! Да! Сегодня, сегодня ночью!
Профессор заломил руки.
– Прихожу в канонию спросить, где живёт каноник, нахожу кучку людей внизу… слышу, что говорят об умершем. Кто такой? А это тот несчастный прелат. В двадцать четыре часа…
Невольная грустная улыбка затронула лицо докторовой, она подозвала рукой.
– Не будем говорить о том, – сказала она, – есть фатализм в жизни человека…
Профессор вздохнул, поклонился и пошёл домой.
Почти в эти же минуты к президенту, который работал при своём бюро над корреспонденцией, постучав, вошла жена в правильном, красивом утреннем наряде… свежая, красивая и розовая как куколка…
– Pardon, – отозвалась она, – не помешала бы тебе, но мне кажется, что эта новость интересовать тебя может: ксендз-прелат Заклика…
Президент вскочил от бюро.
– Ксендз-прелат умер сегодня ночью…
Президент бросил