– А вот это к Павлику Морозову ближе…
– Зато от цирроза дальше.
– Ну всё, блин, за вас: Штирлиц, Морозов… А за меня кто-нибудь есть?
– Трепло.
– Это фамилия?
– Это диагноз.
– Звучит лучше, чем цирроз.
– Олли?
– Зо говорит, кухня у тебя получилась ну просто обалденной.
– Зо… Мне так приятно, спасибо тебе. Я очень ценю твои добрые слова, мне правда очень приятно.
– Говори с ней нормально, она же не инопланетянка, всего лишь моя тетя, чего напрягаться? Скажи еще: звук вашего голоса ласкает мне звук. И книксен. Вот же… Что ты как каменная?
– Ты еще больше меня нервируешь, а я, между прочим, стараюсь.
– Лучше прекрати стараться и расслабься.
– Тёть Зой, это мы о своем. Извини. Просто девушка иногда тупит. Не больше, чем все девушки… Ну ты про это все знаешь… Шучу-шучу!
– Ну-ну…
– А насчет меня ты не переживай. Сейчас еще одну сигаретку, кофе, душ, еще кофе и буду как новенький. И потопаем в Александровский сад, завтракаем в Эвином любимом месте, как договаривались, лады?
– Лады. То есть твой план удался и собака, как и следовало ожидать, первым рванула к хозяйке?
– Ты о чем? А-а… Ну да, позавчера. Черт, ты права, печень бы и хрен с ней, а вот с башкой точно неладно…
– Зо? Олли?
– Мы все тут, дорогая.
Они немного поболтали о том, как у французов устроен быт – вроде бы всё просто, ничего неожиданного, но есть какая-то во всем этом изюминка.
– Вот дома у нас, тёть Зой, кому-нибудь дарят картину там или фотографию… Катастрофа. Но хуже всего если от близких родственников или друзей, что часто бывают в доме. И начинается: куда повесить… Тут – бьется с чем-то, тут – не то качество, тут вовсе не место. Причем хозяева с самого начала знают, где место, но там все за долгую жизнь под завязку забито похожими сюрпризами, это при том, что две трети раздарить удалось и не попасться при этом. А француз тотчас же найдет на стене свободное место и повесит подарок. Вроде бы и не по уму, а через день – другой, сдается, что стену ставили уже с этим рисунком или фоткой… По-моему, так правильно.
– И у нас, Олег, во многих семьях до сих так, если люди не кичатся дороговизной или ее значимостью вещи, если им отношение важнее… Да чего я тебе рассказываю, будто ты в других домах рос.
– Может быть, потому я и здесь…
– Тебе лучше знать, а дома у вас очень уютно, в самом деле. Теплый дом. Это я об атмосфере, о душе́.
– Олли?
– Дословно, Олежа, прошу тебя. И это чистая правда.
Зоя нисколечко не кривила душой, квартирка понравилась исключительно, тем более что обстановкой отдаленно напоминала ее московскую, вообще старые московские квартиры до печальной эпохи евроремонтов. «Наверняка племянник отметился, у девушки, судя по тому как одевается, вкус иной… Какой? Иной. Какой иной? Да такой иной… Ох, Зойка, смотри у меня!»
– Зо,