– Думаю, он лопнет от злости! – воскликнул Архипов, но тут же осекся. – Постойте. Лучше передадим эти вещи Маше. Или так: отдадим их на Сухаревку, скупщикам антиквариата, а деньги – Маше.
– Это дело! – одобрительно кивнул Скопин. – Конечно, дело подсудное, но чем мы хуже Кривихина? А, Захар Борисович? Притырим мешочек… Правда, – он обвел глазами присутствующих, – надо будет прирезать свидетелей.
Смотритель кладбища испуганно перекрестился.
– Ну что же, – сказал Архипов раздосадованно. – Теперь все понятно. Двое грабителей решили поделить добычу. Поссорились. И молодой зарезал своего товарища. Потом его что-то спугнуло, он бросил добычу и сбежал.
– Прекрасно, – отозвался Скопин. – Осталось выяснить только, что же именно спугнуло преступника ночью на кладбище, что он даже бросил добычу… Я полагаю, это привидение. Кривихин, у тебя тут водятся привидения?
– Никак нет, Иван Федорович. Я за этим строго слежу. Да и вот, монастырь рядом. Какие тут, прости господи, привидения.
Высокий монах только криво улыбался, слушая болтовню Скопина со смотрителем.
Мирон крякнул и перекрестился.
– Может, монашки по ночам шалят? – спросил он, ни к кому не обращаясь.
– И, уж конечно, характер ранений совершенно не похож на обычную поножовщину, так ведь, Павел Семенович? – Скопин повернулся к доктору.
– Так, – ответил доктор, надевая цилиндр. – Не похож. И орудие не похоже на обычный нож. Я не могу пока точно определить, чем именно убили этого господина. Надо отнести его в наш морг. Но могу утверждать: я никогда не видел подобных ран.
– Мирон, держи-ка мешок, – приказал Скопин. – Отнесем его в часть вместе с покойником, там и оформим обоих.
Потом он повернулся к смотрителю:
– Слушай, Кривихин, это, конечно, не мое дело, как ты тут с родственников втридорога дерешь за копку могилок, за оградки и так далее. Но вот что касается воровства вещественных доказательств, это, брат…
Смотритель медленно осел коленями на грязную дорожку.
– Гляди у меня. Я запомню, – сказал Скопин строгим голосом. – Будем считать, что ты просто временно переместил важные улики, чтобы их не растащили… например, монахи!
– Э! – послышалось со стороны высокого монаха.
Но Скопин подмигнул ему, и тот умолк.
Смотритель кланялся, не вставая с колен.
– Прости, Иван Федорович. Бес попутал. Бес попутал. Истинно – переместил! Прихоронил до твоего прихода. А людишки тут разные бродят – ведь это только опосля смерти все тихие. А до того – жулик на жулике сидит и жуликом погоняет. Уж точно – смотрю, золотишко. Дай, думаю, припрячу, пока полиция не пришла. А то мало ли?..
– Ладно же, помни мою доброту. Жди тут. Сейчас приедет полицейский экипаж, заберет тело, – сказал Скопин и зашагал к выходу с кладбища.
– Почему вы не наказали его строже? – спросил Архипов, шагавший рядом.
Скопин пожал