Ария никогда не любила ни первый, ни последний звонки из-за их продолжительности, когда приходится стоять на ногах или под дождем, или под невероятно жгучим солнцем. Сегодня была такая жара, что хоть лед за пазуху бросай.
Илларион Макарович взял слово после небольшого открытия линейки. Он очень долго рассказывал об успехах школы, ее учеников, о якобы одном из самых высоких мест, занятых ею в рейтинге школ города. А новость об обмене учащимися из России была настолько раздута, словно последние годы школа принимала американцев, австралийцев и африканцев. Заметив присутствие Голубевых в толпе, он позвал их к себе и продемонстрировал, как музейный экспонат. Доминика и Иннокентий едва сдерживались, чтобы не расхохотаться, а Феликс закатил глаза.
После получасового монолога Иллариона Макаровича продолжалась короткая музыкальная пауза, а дальше награждения олимпиадников и других, кто отличился. Эта процедура продолжалась еще дольше. Не то чтобы было очень большое количество «номинантов», но их награждали с такими почестями, как будто они Нобелевские премии получали. Если заслуги первых двух учеников Ариадна слушала, то на следующих внимания не обращала.
Ее очень тошнило, кружилась голова. Солнце ненавистно жгло голову. Девушка хотела выйти из шеренги, стать в тень, но линейка была слишком плотной, чтобы пробиться назад. В глазах помрачнело, дыхание становилось все тяжелее. В какой-то момент Ария перестала слышать, что происходит, словно кто-то выключил громкость. Звуки доносились приглушенно. Какая-то неведомая сила потянула ее вниз. Ариадна выпустила цветы, а ее тело коснулось асфальта.
***
Ариадна проснулась от резкого запаха нашатыря. Она была в медпункте школы. Рядом сидела нарядная медсестра, которая явно не ожидала сегодня работы. Доброславская удивилась, заметив неподалеку Иннокентия, именно его, а не Доминику или Федора, или даже Феликса. Она не сразу вспомнила, что с ней случилось. В ушах звенело, голова шла кругом. Медсестра что-то сказала Ино и покинула медпункт, торопясь на продолжение линейки.
Ария держалась за голову, не в силах ни подняться, ни слова сказать. Иннокентий тоже не спешил начинать разговор и молча протянул девушке булку с маком. Ариадна отвернула голову, потому что ДИЕТА, но в то же время пожалела об этом.
– Ешь, – требовательно сказал Ино.
– Не хочу… – еле слышно промямлила Ария.
– А я тебя и не спрашиваю. Сказал тебе – ешь, – строго приказал парень.
Он ткнул под нос Ариадны сдобу. Отказываться было безнадежно. Неохотно мозгом и очень охотно желудком Доброславская взяла булку и медленно, маленькими кусочками съела. Ино все это время продолжал за ней следить, как ястреб за добычей. Этот взгляд пугал Арию. Она не решалась поднять глаза.