– Замечательно, – сказал доктор и покачался, лучезарно улыбаясь ей, на каблуках. Зубы за его всклокоченной бородой казались очень большими и желтыми.
Сирена приближалась. Показался вилявший среди машин вращающийся красный фонарь, и вот уже рядом с машиной доктора визгливо затормозила «скорая». Из нее выскочили двое мужчин в белом.
– Где она? – спросил один.
– Мы здесь, – отозвался доктор.
Мужчины распахнули задние дверцы «скорой», со стуком опустили на асфальт носилки – вернее, койку на колесах, слишком узкую и длинную, совсем как гроб, с переизбытком хромированных частей. Эмили попыталась сесть. Младенец замолк, не докончив вопля, словно от изумления.
– Обязательно ехать? – еще раз спросила у доктора Эмили. И пока санитары помогали ей выбраться из машины и укладывали (вместе с газетами) на носилки, она все смотрела на доктора, словно ожидая спасения. – Доктор? Я не переношу больниц. Мне обязательно ехать?
– Конечно, – заверил ее доктор. Он наклонился за сумочкой, положил ее на носилки.
– Леон тоже поедет?
– Непременно.
– А вы?
– Я? О.
– Вам лучше поехать, док, – сказал водитель «скорой», разворачивая над Эмили простыню.
– Ну, если хотите, – согласился доктор.
Он закрыл дверцу своей машины и пошел вслед за носилками к «скорой». Внутри обнаружились еще одни, пустые, стоявшие вдоль тех, на которых лежала Эмили. Доктор с Леоном осторожно присели на них с краешку, растопырив колени.
– Весьма элегантно, – сказал Леону доктор. Надо полагать, он имел в виду обустроенность «скорой»: толстый ковер на полу, поблескивающие емкости, какие-то приборы.
Санитары захлопнули дверцы, и внезапно наступила чудесная тишина. Шум улицы стих, за тонированными окнами люди перемещались по тротуару, как обитатели океанского дна, беззвучно и медленно. «Скорая» тронулась. Мимо проплыли кафе и ломбард. Даже сирена звучала теперь приглушенно, точно старомодный радиоприемник.
– Как вы себя чувствуете? – спросил у Эмили доктор.
– Хорошо, – ответила та. Она лежала неподвижно, косы ее растрепались, спутались. Ребенок строго смотрел в потолок.
– Мы вам так благодарны, – сказал доктору Леон.
– Да пустяки, – ответил доктор, и уголки его рта опустились, как у недовольного чем-то человека.
– Если бы Эмили не была так против больниц, мы бы, наверное, подготовились заранее. Однако ребенок должен был родиться только через пару недель. Вот мы и откладывали.
– К тому же вы, насколько я понимаю, постоянно в разъездах, – сказал доктор.
– Нет-нет…
– Но ваш образ жизни! Вряд ли вам удается планировать что-то на долгий срок.
– Вы заблуждаетесь на наш счет, – сказала Эмили. Под свежей простыней, скрывавшей газеты и мокрую юбку, она выглядела как невинная девушка – чистая, неприступная, с обращенным вовнутрь взором. – Вы считаете нас какими-то бродягами, но