Итак, партию «младотурков» породила масонская ложа «Macedonia Risorta et Veritas» («Возрождённая Македония и Истина»), которую основали в 1891 году (по другим сведениям в 1889 году) в городе Салоники исламизированные евреи из каббалистической секты «дёнме» (адепты Шабтая Цви, дёнме, «саббатианцы» – авт.). Мастером ложи был депутат султанского меджлиса Эммануэль Карассо (тур. Emmanuel Carasso), в ней состояли все руководители младотурок – Назым, Талаат, Энвер, Джемаль, Джавид, Фехли, Мидхат Шюкри, Бурсалы Тахир, Мустафа Кемаль (с 1907 года) и др.
Во время балканских войн Э. Карассо руководил разведывательными операциями младотурок на Балканах и отвечал за снабжение турецкой армии (обе балканские войны турками были проиграны). Кроме того, Э. Карассо финансировал прессу младотурок: редактором газеты «Молодой турок» был не кто иной, как идеолог правого сионизма В. Жаботинский, а обозревателем другой газеты младотурок, «Турецкая родина», был знаменитый А. Парвус (Израиль Гельфанд).
Кстати, вот что писал о младотурках и «младотурецой революции» сионист В. Жаботинский в своих мемуарах «Повесть моих дней»: «Тем временем разразилась революция в Турции (младотурецкая, 1908 года – авт.), и одна петербургская газета предложила мне отправиться в Константинополь. Я поехал. Младотурки жаждали рекламы: несть числа министрам, которые приняли меня и заявляли в один голос, что их страна отныне и вовеки веков – Эдем и что отныне нет различия между турком и греком или армянином, все «оттоманы», одна нация с одним языком. «Разве есть, эфенди, такой язык – турецкий?» «Нет турецкого языка, господин, есть оттоманский язык!». То же говорили мне и в Салониках, там видел я Джавида-бея, мусульманина еврейского происхождения, члена секты саббатианцев, и Энвера-пашу, молодого и интеллигентного офицера, прекрасного, как дамский парикмахер. И в вопросе въезда евреев – одно и то же мнение у всех: «Почему нет? Будем очень рады, если они рассеются по всем углам государства, и в особенности если поселятся в Македонии, а также если возьмут на себя обязательство говорить по-оттомански».
И в Константинополе, и в Салониках я нашел сионистов: еще до революции было учреждено в Константинополе отделение Лондонского сионистского банка, но под нейтральным названием; Виктор Якобсон был назначен его директором. Я выступил с речью по-итальянски о возрождении Израиля и Сиона и на другой день увидел в газете на испанском языке «Эль темпо»: «Синьор Ж. произнес речь, проникнутую истинным оттоманским патриотизмом» (Vibranti di pattriotismo ottomani). Моего терпения достало до Салоник, но после беседы с Энвером-пашой и Джавидом мое терпение лопнуло. Меня пригласили выступить перед учениками Альянса, этой цитадели ассимиляторов, которые вчера еще считали себя французами, а теперь не знали, что им делать и среди кого ассимилироваться. Я сказал им, чтобы они не торопились. Привел им в качестве примера Австрию: