ДУЧЕ
Если раньше о Муссолини я слышала что-то краем уха, то теперь меня можно считать экспертом в вопросе фашизма. Портреты Бенито висели в каждой комнате. На полках стояли всевозможные книжки и толстенные энциклопедии, которые Коррадо часто брал с собой на пляж, где читал, перечитывал и с особым трепетом подчеркивал отдельные фразы карандашом. В машине у него всегда находился диск с речами диктатора.
«Вот, послушай, что он говорил на этот счет», – и кавалер включал запись. Из динамиков принимались вырываться то ли ругательства, то ли восклицательные фразы, местами напоминающие лаянье Гитлера. Смысла я все равно не понимала. А Коррадо со слезами в глазах вторил каждому слову.
Меня смущала эта странная любовь, даже опасалась ее немного, но потом махнула рукой: если это его единственный недостаток, я готова смириться, пусть тешется, лишь бы над кошками не издевался и над евреями. Да простит меня ныне покойный дедушка-фронтовик.
Все бабы дуры – это главное, что я смогла усвоить из биографии Муссолини, когда узнала о верной подруге, добровольно разделившей его участь на эшафоте.
– После пляжа заедем в супермаркет, купим арбуз, – предупредил Коррадо.
– Йа, майн фюрер, – отчеканила я.
РАЗМЕР ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ
– Чего ты хочешь от мужика с тридцать девятым размером ноги? – недоумевала подруга Лера в ответ на мои жалобы.
Действительно, моя нога на размер больше. Но в чем связь? А связь, по ее словам, прямая, физическая, доказанная, правда кем, она не уточнила.
В общем, один раз это все-таки состоялось. Кое-как, вяло, хило, в пятиминутку уложились. В конце всего этого позора я лежала и пыталась понять: те безумные звуки, которые он издавал, были от удовольствия или он звал на помощь?
– Нет, ну все-таки это прорыв, – не унималась Лера. – У мужика что-то зашевелилось, подало признаки жизни.
И моя миссия отныне должна была заключаться в том, чтобы помочь ростку окрепнуть.
– Порнушку посмотрите вместе, на худой конец, – посоветовала подруга.
– Какую пердушку? – не расслышала я, сосредоточившись лишь на худом конце.
– Ой, вот только не говори мне, что не смотрела никогда, – припозорила меня Лера.
– В детстве один раз, – получила она почти честный ответ (пару случаев я все же умолчала).
– В детстве, значит? Я в детстве «Ну, погоди!» смотрела.
Снова прилетел камень в мой огород.
– Ну не совсем в детстве-детстве, – попыталась я оправдаться, – мне лет тринадцать-четырнадцать было.
Семья моей подруженции Люды позажиточнее была, имела телик с пультом и видак. К тому же Люда знала, где отец запрещенные детям кассеты