«Цзю ни ло мо, вот бы мне часть этого отката, – сказал он про себя, а потом добавил: – Отступись, сатана! Гораздо больше я хочу оказаться в особой разведслужбе. Тогда у меня будет надежная, важная работа на всю жизнь. Я получу доступ к разным секретам, которые послужат мне защитой, а потом, когда я выйду на пенсию, позволят разбогатеть».
Они повернули за угол и дошли до киоска со сластями. Минуту-другую У торговался с пожилой беззубой женщиной, потом уплатил два медяка, и продавщица вручила девчушке сладкий рисовый пирожок и завернутую в газетный кулек добрую щепотку мелко нарезанных и высушенных на солнце горько-сладких и пряных апельсиновых корочек, которые так вкусно жевать.
– Спасибо тебе, Шестой Дядя. – Малышка улыбнулась ему во весь рот из-под своей шляпы.
– Надеюсь, тебе понравится, Пятая Племянница, – ответил он с любовью, радуясь, что она такая хорошенькая.
«Если боги смилостивятся к нам, она вырастет очень красивой, – довольно думал он. – Тогда мы сможем продать ее девственность за большие деньги и она послужит на благо семьи».
Очкарик У был очень горд тем, что смог так много сделать для своих родственников, когда они нуждались в помощи.
«Все устроены и сыты. К тому же с процентов от мастерской Девятого Дяди, насчет которых я терпеливо вел такие трудные переговоры, можно будет, если повезет, через год-два вносить арендную плату и бесплатно есть три раза в неделю добрый вареный рис по-нинтокски. Это поможет пополнить мой бюджет, избавив от необходимости брать откат. Получать его нетрудно, но он может поставить крест на моем будущем.
Нет. Пусть все боги будут свидетелями! Я не стану брать откат, пока есть шанс попасть в Эс-ай. Однако до чего неразумно платить нам так мало. Как мне, например: триста двадцать гонгонгских долларов после двух лет службы. Айийя, варваров просто невозможно понять!»
– Ну, давай беги, а я буду завтра, – сказал он. – Смотри будь осторожна по дороге.
– О да!
Он наклонился, и девочка обняла его. У тоже обнял малышку и ушел. Девочка направилась вверх по склону холма, засунув часть рисового пирожка в рот. Он был клейкий и приторный, но такой вкусный.
Дождь лил и лил, ничуть не ослабевая. Вода из переполненного стока выносила к попадавшимся на ее пути лачугам обломки и мусор, но девчушка двигалась вверх осторожно, завороженно обходя стороной поток. Порой на пути воды встречались углубления, а там, где склон поднимался покруче, она бурлила, как река на перекатах. Неожиданно вода вынесла прямо на девочку пятигаллоновую бочку с острыми зазубринами, которая промчалась всего в нескольких дюймах от ребенка и, врезавшись в картонную стену, пробила ее насквозь.
Девочка в испуге застыла на месте.
– Проваливай, здесь красть нечего! – донесся голос разъяренного жильца. – Ступай домой! Нечего здесь делать. Ступай домой!
– Да… да.
Она попыталась прибавить шагу, хотя забираться в гору стало труднее.